Автор: Лютый зверь
Категория/Рейтинг: G
Жанр: Эмм... прошу подсказку зала
Пары/Персонажи: - Квинси, оба
Статус: - все
Предупреждение: - Странное оно какое-то
Содержание: - Нужен ли квинси, если война с Айзеном позади?
Дисклеймер: - не мое, не имею, не претендую
Распространение: Только с моего согласия
Что дальше?
ЧТО ДАЛЬШЕ?
Вот и закончилась война с Айзеном. И вроде бы все должно стать как прежде. Наверное, у других именно так и обстоят дела. А у него… у него просто нет дороги назад. Как и у остальных. Вот только теперь нет общего врага, а значит, держа данное слово, Исида остается один. Снова.
Это не больно. Он привык к одиночеству. Да и не одинок он: ведь в школе они снова все вместе. А еще и клуб рукоделия есть, который он, председатель, совсем забросил с этой войной. Теперь будет много дел. Надо столько наверстывать! Это хорошо.
- Исида!
Вице-председатель, как всегда энергичен. Его больше не смущает, что собственный кохай выше по званию.
- Председатель, ну почему у тебя нет мобильника? Ты был нам так нужен!
- У меня нет на него денег, - спокойно отвечает парень, поправив очки, - но в ближайшее время я никуда не собираюсь. Все в порядке.
Звонок завет на урок и Исида уходит, провожаемый странным взглядом товарища по клубу.
Квинси странно спокоен. Ему кажется, что с окончанием войны в нем самом что-то умерло. Если бы речь шла о Куросаки, то Исида сказал бы: «По приключениям соскучился, адреналиновый наркоман». Но себе поставить диагноз гораздо сложнее. Может, он просто недостаточно честен с собой? Парень хмыкает, к счастью, довольно тихо, и учитель не заметила. Насколько же ты лицемерен, Исида Урью? Хороший вопрос. А врать себе – это, вообще, грех? Или слабость? Или трусость? Рюукен считает своего единственного отпрыска слабаком и трусом. Кстати, весьма удобно свалить все недостатки как раз на наследственность. Вот только от этой мысли несет гнилью. «Рюукен…ненавижу».
Звенит звонок на перемену. Это большая перемена, а значит, Куросаки позовет Исиду обедать со всеми. Урью никогда не идет сам. Он всегда ждет, чтобы его позвали. Это дает некую иллюзию того, что он все еще нужен. Исиде очень трудно поверить, что он нужен ребятам на самом деле.
Но Ичиго опередили. Огава Мичиру робко протягивает игрушку с разорванной лапкой. До того, как она успевает сказать «Исида-кун», Исида достает швейный набор. До того, как она скажет «ах», Исида усевает зашить плюшку. До того как она скажет «спасибо», Исида бросает холодно-вежливое
- Не стоит. Это пустяк.
Не дожидаясь благодарности, парень забирает свой бенто и уходит. Он совсем не знает как вести себя с Мичиру. Не знает, как реагировать на похвалу, ведь до сих пор все его старания оценивались словами «у тебя нет таланта». Ксо! Да что же это? Почему в голову лезет Рюукен?
Вечером Исида тренируется у водопада. Гинрейкодзяку послушен и легок. Стрелы мчатся, закручивая поверхность воды, одна точно в след другой. В родном мире фон не такой, как в том же Уэко Мундо, но Исиде легко. Пусть в теле нет напряжения и азарта, пусть теперь есть право на промах и даже на ошибку, но стрелы послушны, словно любимая иголка.
Парень опускает лук. Тренировка кажется пресной, словно тофу, а мир серым, как пески вокруг Лас Ночес. А еще тревожно. Тревожно от того, что теперь у квинси нет права быть вместе с друзьями, и уж он-то знает, что Рюукен не забудет об этом напомнить
Сила все еще пружинит в мышцах, но Исида и не думает выплескивать ее в стрелах. Парень запрокидывает лицо к ночному небу. Он в смятении, теперь, когда больше нет угрозы в лице такого серьезного противника, как Айзен, нужен ли Исида Урью? Теперь пустых немного, и синигами вполне в состоянии справиться с этим сами. А значит, нет нужды в последнем квинси. Так ли не прав Рюукен? Может Куросаки и остальным Исида Урью вовсе не нужен? Ну, разве что Кона зашивать.
Синигами и их союзники… Иное-сан никогда не откажется Куросаки. Садо-кун вообще его тень… А он, Исида, кто? Не друг, не враг, не соперник… Лицо юноши искажает странная улыбка. Чертов Рюукен! Он оказался прав.
Исида смеется. Смех, словно струи фонтана, взмывают к вечернему небу и оседает брызгами на текущую гладь реки. Новый взрыв почти истеричного смеха Исида гасит ударом спиной о ледяную воду. Брызги взлетают и опадают серебряными бусинами. Исида лежит на спине, и течение шевелит его волосы, в синих глазах отражается небо, на губах странная, кривая улыбка. Холодная вода обжигает кожу. Небо темнеет. Река выпивает тепло, словно зависимый душу.
Реацу квинси вспыхивает, и весь излишек сил бьет в алеющее закатом небо, словно синее пламя цейчена. Исиду не волнует, что кто-то может заметить сильный выплеск его силы. Впервые парню наплевать на последствия.
Небо темнеет, холод реки забрался под кожу, но шепот волн по-прежнему монотонно-успокаивающий. Исиду знобит, но он продолжает лежать.
- Ты хочешь умереть? – Знакомый голос холоднее вод реки.
Урью поворачивает голову. Из-за воды он не расслышал, но эту реацу он не мог не узнать.
- Рюукен, - как-то устало констатировал парень и встал.
- Твои манеры по-прежнему ужасны.
Отец наблюдает, как сын бредет к берегу. Всегда упрямый и, в какой-то степени, дерзкий мальчишка, сейчас выглядит по-настоящему равнодушным.
- Идем. - Рюукен разворачивается и идет к своей машине.
Урью идет следом, держа сумку в опущенной руке. Он не хочет, чтобы тетради промокли, потому и не закидывает ее на плечо. В нескольких шагах от машины Исида начинает понимать, что несколько перестарался с купанием.
Рюукен открывает багажник и достает плед, мимоходом пожалев, что термос давно опустел. Мальчишка подходит в машине. Синий от холода, с гусиной кожей, едва не стучит зубами, а главное – взгляд Урью потух. Мужчина раздраженно отбирает сумку и зашвыривает на заднее сидение, а затем, накинув на плечи дурного мальчишки плед, так же зашвыривает в машину, но теперь на переднее сидение. И снова Урью проявляет отчужденную покорность.
Всю дорогу оба молчат. Отец следит за дорогой, а сын, сжавшись, кутается в плед. По прибытию, Рюукен одной рукой вытаскивает из машины сумку, второй – сына. Вот так, за локоть Рюукен тащит сына до самой квартиры.
Урью плохо воспринимает действительность. Отец его куда-то тащит, потом Исида кивает какому-то смутно знакомому человеку, наверное, соседу Рюукена. Потом его выдергивает из пледа, с которым парень уже успел сродниться, и, прямо в одежде, суют под горячий душ.
Зашвырнув отпрыска под душ, Рюукен идет на кухню. Пора принять меры, чтобы мелкий дурень не заболел.
- Ты добился своего, Рюукен, - тихо говорит Исида, забившись в кресло и сжимая тонкими пальцами горячую кружку. – Я тоже больше не вижу смысла в существовании квинси.
Голос и тон сына доктору категорически не нравятся. Он, конечно, хотел выветрить все эти романтичные бредни из черноволосой головы Урью, но, похоже, пустоту в этом месте заполнить будет нелегко.
- Обычно люди с возрастом умнеют, но это явно не твой случай, Урью.
Рюукен закуривает и смотрит на мальчишку. Светлый халат доктора явно великоват, и мальчишка выглядит каким-то трогательно-хрупким и непривычно уютным. «Ребенок. Совсем еще ребенок», - думает отец.
Мальчишка клюет носом. Рюукен встает и, подойдя к выну, трясет за плечо.
- Урью, ложись спать в постель.
Школьник отрывает глаза, их взгляд мутный и тусклый.
- Горе мое, - бормочет Рюукен и отбирает пустую чашку.
Сжав тонкое запястье сына, доктор волочет его, вялого и покорного, в спальню. Вытряхнув мальчишку из халата, Рюукен ловко уложил потенциального пациента на кровать.
- Спокойной ночи, Урью.
В ответ - невнятное молчание. Рюукен разглядывает белое плечо сына, а потом натягивает одеяло на самый нос сыну.
Тебе нужно согреться.
И снова молчание в ответ.
Мужчина выходит из спальни, но вскоре возвращается с еще одним одеялом в руках. Укутывает мальчишку, обращая внимание на слишком яркий румянец. Все-таки перекупался. Рюукен качает головой и достает градусник. Сунув термометр в рот сына, присаживается на край кровати, дожидаясь результата. Урью спит как в детстве: на боку, подогнув под себя одну ногу и укутавшись едва ли не по самые глаза. Дыхание легкое и тихое. «Ребенок. Совсем еще ребенок», - снова думает Рюукен. Его самоуверенный и самостоятельный сын, лишь во сне показывал эту свою сторону. Внезапно спокойный сон изменился. Урью затрясся в ознобе и приоткрыл рот, тяжело дыша. Доктор протягивает руку за термометром, уже зная, что увидит. Мальчик застонал и сбросил одеяло. Мельком взглянув на показания градусника, Рюукен, чертыхаясь, натягивает одеяло на парня. Но тот мечется во сне, издавая странные скулящие звуки, и выкручивается из одеял с фамильным упорством.
Через 15 минут бесплотных попыток укрыть сына, Рюукен плюет на все и стягивает рубашку. Согреть мальчишку самому на порядок проще, чем укрыть. Мужчина забирается на кровать и обнимает мечущегося подростка, прижимая к себе. Вскоре Урью затихает, прижимаясь к теплому телу.
- … трудно сказать, но думаю, за неделю выздоровеет… да… да, хорошо. До свидания.
Рюукен кладет трубку.
- Проснулся? Ты перекупался вчера и заболел. Я уже позвонил в школу, так что оставайся здесь. Лекарства и вода на тумбочке. Пей как можно больше. Впрочем, ты сам знаешь все, что нужно делать.
Мужчина завязывает галстук. Только теперь Исида замечает, что спал в своей старой комнате в квартире отца.
- Я на работу.
- Я хочу домой. – Голос мальчишки сиплый и глухой.
- Не говори глупостей. И не вздумай делать уроки, тебе сейчас нельзя напрягать глаза.
- Я не нуж..
- Замолчи. Я ушел. – Хлопок закрывшейся двери.
Вот и весь разговор.
Урью встает с кровати, но его тут же ведет в строну.
- Ксо! – Паренек хватается за спинку кровати, пережидая приступ головокружения.
- Я пришел, - Рюукен открывает дверь.
- С возвращением, - Исида стоит, прислонившись спиной к косяку. – Я взял твой халат, раз моей одежды тут нет.
- Я заехал к тебе и кое-что взял, - мужчина протягивает пакет. – Тебе лучше лежать.
- Тогда зачем вещи? – Урью и не думает скрывать сарказм.
- Мне звонили твои одноклассники, спрашивали. Когда можно будет тебя навестить.
Рюукен идет в свой кабинет, по дороге сует сыну в руки пакет.
- Я приготовил ужин, - Урью не отвлекается от ревизии, по уши сунув нос в пакет.
- Хорошо, через пятнадцать минут будем ужинать.
- Ты все всегда решаешь сам, - мальчик уходит в свою комнату. Наладить отношение с Рюукеном кажется невыполнимым, даже если возникнет такая необходимсть.
Во время ужина атмосфера давяще-неуютная. Фамильное упрямство не позволяет сделать первый шаг. Сказать – значит атаковать или сдаться. По-другому они не умеют.
Тупик.
- Я сам помою посуду. – Рюукен включает воду.
- Но.., - вскидывается парень, однако ему не дают продолжать.
- Ты болен. Ложись в постель.
Урью молча уходит в спальню. Замотавшись в одеяло, парень сидит, поджав ноги по-турецки. Еще вчера, казалось, умершие эмоции, гневно заворочались внутри. В носу неожиданно щиплет. Ксо! Урью ложится, зарывшись лицом в подушку. Вот только разреветься не хватало! Почему рядом с Рюукеном он всегда становится плаксой? Парень тянет одеяло на голову. «Это просто болезнь», - решает он, упрямо сжимая зубы.
Внезапно открывается дверь.
- Померяй тмпературу.
- Почему ты не стучишь? – Урью поднимается на кровати и смотрит на отца сухими злыми глазами.
- Ты пациент, - в голосе Рюукена удивление. – Хорошо, я буду стучать.
Мужчина пртягивает градусник. Урью послушно сунул трубку в рот. Стыдно за свою выходку, но Рюукен, как никто умеет выводить из себя.
- Ничего не изменилось. Сейчас принесу лекарство, - Рюукен отворачивается.
- Постой? Почему я не в больнице?
- Ты болен, но не настолько, чтобы это требовало госпитализации. Друзей можешь принять и тут.
- И ты пустишь в свой дм синигами?
- Я запретил тебе…
- Вот именно! Мне, - Урью перебивает отца. – Н им ты запретить не можешь. Так вот в чем дело! В больнице ты не смог бы контролировать посещения…
- Не говори глупостей, - Рюукен возвращает сыну любезность. Отец выделяет следующее слово. - Если они осмелятся прийти в дом квинси, я пущу их к тебе.
Урью представляет, как Рюукен открывает двери одноклассникам, а потом тяжело смотрит на Куросаки и Кучики-чан: «Вы синигами». Тут уж нужно иметь непрошибаемость Куросаки, чтобы пройти мимо этого седого типа. Посмотреть бы на лицо Рюукена, когщда рыжий варвар пройдет мимо с воплем: «Исида, мы пришли тебя навестить и принесли все это, потому что никто не знает, что же ты любишь. И, вообще, каким же идиотом надо быть, чтобы простыть в это время». Да, все будет именно так. Садо-кун будет молчать, но молчать очень выразительно. А Иное-сан его вылечит, и тогда можно будет уйти домой, а Рюукен не станет задерживать. Ведь для него сын всего лишь неудача.
Парень не заметил, как уснул. Большая и прохладная рука коснулась бледного лба и отвела длинную челку.
- Ты все так же глуп, сын.