Драбблмарафон-экстра

Для чего это надо.
Отлавливаю Муза, чтобы, наконец, закрыть хвосты. Ну в самом деле! Дофига недописанных историй! Вот с этим и будем бороться.
Объясняю правила.
Заказывать заявки можно только по моим незаконченным фанфикам и ориджиналам.
Можно заказывать как АУ к истории (АУ на АУ. я это уже вижу), так и дополнительные сцены или вовсе ответвление сюжета. Даже дополнительных персов можно заказывать. Можно всё. Нельзя только прямое продолжение (ради него, собственно, всё это и затевается)
Форма заявки
1. Фик/ориджинал
2. Герои
3. Ключ
Погнали!
Список фиковПаутина
Корпорация Готей-13
Дипломаты
Почти человек
Меч и щит
Сканер для князя
Чудаки
Последняя игра
Цветы и птицы
Сокровищница дракона
Цикл по русским народным сказкам
Отражение калейдоскопа (Приключения Шлинка)
Обед молчания
Во тьме

№1Курофай для Моконы
Человек привыкает ко всему. Даже к постоянной гнетущей тьме. И Фай тоже привык. На самом деле его гораздо больше пугало то, что он, возможно, больше никогда ничего не увидит. Например того, кто держит его за руку с тех пор, как он стал таким... беспомощным.
Фай хотел его увидеть. Он прекрасно знал, что Курогане высок и силен, что его руки жилистые и твёрдые, что его дыхание тихое, а голос громкий, что шаги беззвучны, а запах едва уловим. Но как же этого было мало! Фай не знал, какое у Курогане выражение лица, да и само лицо каждый раз представлялось по разному.
Фай жадно прислушивался, втягивал воздух трепещущими ноздрями, пытался уловить ощущения шестым чувством, приписываемым слепым . Это дало свои результаты. Приближение Курогане и его настроение Фай научился предчувствовать до того, как его слуха касался шорох одежды, а ноздрей - тонкий запах недорого шампуня. Впрочем, надо отдать Курогане должное, он всегда старался предупредить о своем появлении заранее, стуча костяшками пальцев в дверь перед тем, как войти. Но всё равно Фай ощущал его заранее.

У Курогане большие, тёплые и шероховатые ладони. Когда он берет за плечо, Фаю кажется, что он попал в капкан. Хватка железная, но бережная, а у Фая подгибаются колени от ощущения чужой силы. И грубоватое прикосновение это так надёжно, что хочется плакать. Поэтому фай улыбается и шутит, дразнит вспыльчивого верзилу.
Если стоять рядом с Курогане, то можно ощутить кожей насколько он тёплый. Даже через слои одежды. Фаю нравится это тепло. Ровное, спокойное, но незаметное зрячим. Фай впитывает его всей кожей, безнадёжно пытаясь прогнать внутренний холод. Холод, который не сумел вытеснить даже Ашура со своей трепетной, безграничной родительской любовью.
Шаги Курогане шире, чем у Фая, но он старательно идёт в ногу, приспосабливаясь под ход слепого. Поначалу. Вскоре Фай замечает, что ходит быстрее, чем раньше. Во всяком случае, пока его рука опирается на твёрдый локоть санитара.
Когда Курогане укладывает Фая спать, можно незаметно ткнуться носом ему за ухо. Там Курогане пахнет собой, а не шампунем. Тонкий, едва заметный запах мускуса и чистой кожи. От него по позвоночнику пробегает едва заметная дрожь.
А потом сильные и тёплые руки натягивают одеяло, и Фай улыбается так широко, как только может. Хорошо, что глаза завязаны, и в них не отражается той мучительно-острой тоски, что каждый раз вцепляется когтистыми лапами прямо в сердце.
Лёжа под одеялом Фай перебирает воспоминания, как старуха любовные письма молодости. Бережно, нежно, едва дыша. Тепло большого и твердого тела, громкий голос, наполненный эмоциями, уверенные прикосновения, тонкий запах. Японцы почти не пахнут и крайне чистоплотны. Раньше Фаю это нравилось. Не теперь. Он хочет сильнее вжаться лицом в шею Курогане, а лучше за ухо, чтобы вдохнуть полной грудью, ощутить его естественный запах на кончике языка, утолить эту чёртову жажду сенсорных ощущений.
Фай грустно усмехается. Его так не тянет ни к Кимихиро, ни к Доумеки, ни к другим людям. Возможно тому, что он знает, как они выглядят, знает, как меняются выражения их лиц, с лёгкостью читает настроение по микроскопичным изменениям мимики. А Курогане другой. Он так близко, как не был ещё никто, кроме нескольких женщин, но Фай не знает, как он выглядит. Какой у него лоб, какого цвета глаза, насколько длины волосы и выкрашены ли они, есть ли у него родинки, какая у него улыбка или как он хмурит брови. Фай не знает ничего, но именно Курогане помогает ему утром подняться с постели, одеться и дойти до ванной. Именно Курогане проводит весь день рядом, держа под руку. Именно Курогане укладывает вечером в постель.

Однажды Фай наберется смелости и попросит разрешения коснуться кончиками пальцев лица, чтобы наконец "увидеть" лицо того, к чьим шагам так жадно прислушивается, чьё тепло впитывает кожей, чьё дыхание знает на вкус, чей запах волнует кровь по вечерам. Однажды. Однажды он "увидит".

№2 Для Gwenhwyfar, об Алуне и Годе
Дракон вылупляется из яйца. Человек рождается из чрева женщины. Духи же однажды просто появляются на свет.
Алунь был ещё довольно молод, когда стал свидетельством рождения Хозяйки Гор. Она просто явилась из камня - высокая, ясноокая, в драгоценной одежде и с распущенными антрацитовыми волосами до колен. И всё же ей было лишь несколько минут от роду.
Алуню нравилось наблюдать за Годой. Сущее дитя в теле девушки, но дитя мудрое. Не окажись рядом с ней в то время дракона, кто знает, какой бы стала Года. Но Алунь подарил каменной деве то, чего никогда не было ни у одного из духов - детство.
Года видела то, что не видел ещё ни один горный Хозяин. Сжав коленями чешуйчатые бока, она взмывала в поднебесье, с ужасом и восторгом оглядывая свои владения с высоты. Года смеялась, и смех её искрами горного хрусталя пересыпался в подземных пещерах, когда Алунь играл с ней в пятнашки.
Но самое главное, по вечерам, прежде чем уснуть Алунь рассказывал сказки. Голос его тихий переливался интонациями, а рассказ тек плавно и легко, словно подземный ручей, на берегах которого диковинными цветами вырастали кристаллы минералов.
Сказки дракона не были ложью или выдумкой. Алунь рассказывал о мире драконов, о небесах, в которых резвились многочисленные чешуйчатые тела, грациозные и величественные. Он рассказывал о мире людей, о мелочных интересах и прекраснейших вещах, которые те создавали с божественной легкостью, но не умели ценить. О войнах и благородстве, предательстве и любви. Алунь приносил ткани и посуду, деревянные дудочки и глиняные свистульки, ароматный хлеб и коварное вино. Года перебирала тонкими пальцами изделия рук человеческих, не таких совершенных, как те, что она могла создать своей магией, но таких настоящих и удивительных, как и истории Алуня.
- Когда мальчонка подрастает, его отдают в подмастерья на сторону. Первые несколько лет отрок выполняет домашнюю работу, а в мастерскую его пускают только убраться. И только потом его допускают до самой незначительной работы. А там уж как пойдет: есть талант - научится быстро, а если только старание, то еще много лет проведет рядом с учителем. Зато, возможно, станет приемником и породнится.
- Так старание важнее таланта? - спрашивает Года.
- Талант непредсказуем и на характер не всегда влияет хорошо. Старание же надёжнее.
Рассказав сказку, Алунь укладывает белоснежную голову на лапы и обнимает полупрозрачным крылом ту, которую может назвать дочерью. Года улыбается и замирает в ночной тишине. Ей, в отличие от дракона из плоти и крови, сон не нужен, но она до самого рассвета будет рядом с ним.

№3 Для Nakatama. Мокона. Во тьме.
Зарядка завершена.
Проверка систем.
Сканирование программ.
Сканирование безопасности.
Завершено.
Завершено.
Завершено.
- Доброе утро, Фай!
Прыжки по постели, пока хозяин не встанет сонно улыбаясь и потирая глаз костяшкой пальцев.
Сканирование состояния.
Температура в норме, давление в норме, уровень настроения ниже нормы.
- Фай, Мокона тоже хочет чистить зубы!
- Но у Моко-чан нет зубов.
- Ну и ладно! Я белый-белый-белый! Мир вокруг прозрачный и яркий! А Фай жадина!
Хозяин смеется и полощет рот бальзамом для зубов. Уровень настроения в норме.

- Ватануки приготовил сегодня тосты на завтрак. Вку-у-усные! Доумеки уже полторы порции съел!
Хозяин слишком мало ест. Отец составил подходящую программу на этот случай.
- А-а-а! Фай злюка! Фай обижает Ватануки! Так тебе и надо, Вата-чан! В следующий раз будешь готовить вкуснее!
- Ах ты! Да я и так все утро парился с этими тостами! Ты хоть знаешь, сколько сил требует...
- Не ссорьтесь, я съем еще один кусок.

Просмотр почты. Ликвидация спама. Сортировка писем.
Завершено.
Сверка плана.
Завершено.
Проверка напоминаний.
Завершено.
Сканирование систем безопасности.
Завершено.
-Фай! Юко-сан прислала письмо! Почитай-почитай! Моконе интересно!
- Ладно-ладно.

- Фай, Мокона будет скучать, возвращайся с работы скорее.
- Конечно, Моко-чан. Будь умницей.
Подсоединение к уличным камерам наблюдения.
Завершено.
Анализ безопасности.
Запущен.
Хозяин едет в офис. На дороге нет пробок и аварийных ситуаций.
Подключение к системе безопасности офиса.
Завершено.
Подключение к рабочему компьютеру.
Завершено.
Проверка всех систем.
Завершено.

- Ашура! Мокона на связи! Как слышно? Приём! Приём!
- Доброе утро, Мокона.
- Фай сегодня поел хорошо. Мокона его уговорил!
- Мокона молодец!
-Да! Ведь Мокона всемирный идол!
- Как мой мальчик?
- Фай старается! Мокона подготовил анализ его работы за последний месяц! Фай молодец.
- Спасибо, Мокона.
Конец связи.
Переслать отчёт отцу.
Завершено.

Проверка перед приездом хозяина.
- Вата-чан гуттаперчевый!
- А ну брысь с кухни! Доумеки мне мало!
- Вата-чан страшный! Мокона будет плакать!

Анализ деятельности лаборатории.
Завершено.
Отослать анализ хозяину.
Завершено.

Напоминание хозяину.
- Фай! Моконе грустно!
- Я скоро приеду.
Завершено.

- Ватануки не старался!
- Что?!
- Я, действительно, не люблю маринованные овощи. Кисло.
- Я понял, Фай-сан! Принесу тушеные овощи.
- Не стоит...
- Ватануки не старался!
- Что?
- Я понял, Мокона. Сейчас доем.

Проверка режима.
Завершено.
- Фай старательный.
- Спасибо Мокона. Мокона! Отдай график!
- Фай медленный! Фай пропустил тренировку! Фай не догонит Мокону!

- Мокона любит Фая и сегодня спит с ним!
- Спасибо, Мокона.
- Спокойной ночи, Фай! Чу-у!
- Спокойно ночи, Мокона.
Сканирование состояние.
Завершено.
Спящий режим.

№4Для Ри-чан. Первая встреча Кощея и Змея
Восток и Запад. Им не сойтись, не понять друг друга.
Но есть земля, которая шире сторон света. На этой земле восточное божество воды может изрыгать пламя. На этой земле первородный народ с запада встречает следы тех, кто был задолго до них.

На родине он жил внутри холмов. Здесь у него целое царство, в котором он живет и правит единолично. Ему нет нужды скрываться и он больше не зависит от фаз луны - его царство гораздо ближе к живым, чем холмы, в которых и по сей день живут его соплеменники. Он владеет несметными сокровищами. Он... так одинок.

- Явился - не запылился.
Яга усмехается, когда он входит в её крохотную, покосившуюся избёнку. Внутри же оказывается целый терем. Медово-янтарные стены, пахнущие свежей сосновой смолой, темный пол из морёного дуба под множеством ярких дорожек, ковров и ковриков, резные перила лестницы, ведущей на верхние этажи, белый бок печи, расписанный диковинами цветами, стол у окошка под белой скатертью с красной вышивкой по краям. Пахнет сухими травами, чьи пучки развешаны по стенам, и свежим хлебом.
Он не удивлён. Чего еще ждать от хранительницы границы миров? А она смотрит ясными глазами, улыбается лукаво, отчего на щеках румяных такие милые ямочки, что расцеловать в обе щеки хочется. Длинные волосы струятся мелкой волной до самого пола.
- Заходи, раз пришел, - хозяйка кивает на стол у окна.
Сидеть за ним не слишком удобно при его росте, и он вытягивает ноги, чтобы не биться коленями о дно стола. Яга не предлагает угощение, а это значит, что его ещё не приняли на этой земле, пока он здесь гость непрошеный.
- Пришёл я незванным, но хочу остаться здесь навсегда.
- Вот как? - Яга щурит плутовские очи, опускает длинные ресницы. - И народ свой сюда не позовёшь.
- Я не хочу говорить о причинах, по которым я здесь и один. Но не позову за собой никого из своего народа.
- Изгой, что ли? - Яга задумчиво накручивает прядку на палец. - Впрочем, не важно. Есть для тебя работа, Кощей. Как раз для бессмертного. Ты знаешь, что такое несправедливость, а значит, справишься. Станешь Карателем - живи в своём царстве. Силёнок-то хватит?
- Испытай, - Кощей, а отныне таково его имя, говорит спокойно и уверенно, но Яга в ответ лишь пожимает плечами под расшитой тканью.
- Пошто мне? Не справишься - сгинешь.
- Справлюсь, - пока Кощей произносит одно-единственное слово, его золотистые волосы окрашиваются мглою, а синие глаза зеленеют.
- Ну и ступай себе, голубчик.
Кощей выходит из терема. За его спиной кособокая избушка взмывает вверх на добрые шесть локтей на столбах клубящегося дыма, что поддерживают её так же прочно, как если бы были сделаны из камня или столетнего дуба.
- Новенький значит, - незнакомый голос бодрый и насмешливый принадлежит высокому и рыжеволосому существу, с дерзким золотым взглядом и запахом стылой воды. Вокруг незнакомца плещется сила, словно он укутан не в ткани, а в грозовые облака и пламя.
Кощей идёт мимо незнакомца к своему коню. Тот косит чёрным глазом и недовольно ржёт. Видать, этот нечеловек ещё более важен, чем кажется на первый взгляд.
- Я новый Каратель, - представляется Кощей не оборачиваясь к огнегривому существу за спиной.
- Я Змей, - дракон смеётся за спиной. - Эта земля и меня приветила. Теперь я новый Страж её сокровищ.
- И много тут "новых"?
- Да не особо, - Змей подходит близко-близко. Его дыхание тревожит антрацитовые пряди. - Местные сильны и дружны, а таким как мы достаются незавидные роли. Но всё же это лучше, чем где бы то ни было.
- Гостеприимная земля, - Кощей оборачивается и смотрит в глаза, нависающего над ним Змея, - древняя земля. Мне интересно, какой она станет, скольких ещё примет. Изменится ли она, или изменит тех, кто приходит сюда.
- Пока что она изменила нас, - Змей кривовато улыбается, отчего становится виден длинный белый клык. - Но у всего свой срок. Пока нас мало, но кто знает, что случится, когда пришлых станет много. Пожалуй, мне тоже интересно посмотреть на это.

Восток и Запад. Им не сойтись, не понять друг друга.
Но есть земля, которая шире сторон света.

№5Для microbus "Если бы Дион встретился с Рейшином. АУ
В свои почти шестнадцать лет Дион был весьма развитым парнем, разве что роста не слишком впечатляющего. Но среди сивилийского дворянства великанов ещё надо было поискать. Мальчиков довольно рано приучали к доспехам и седлу, а железный панцирь редко когда способствовал высокому росту.
Талант говоруна, доставшийся парню от рождения, весьма ценился у менее воинственных сословий, но у военных особым почётом не пользовался. Другое дело берсерки всех мастей, оборотничество или умение «отводить» удары, делавшее воина практически неуязвимым. Толка от управления животными в бою было немного, поэтому Дион налегал на тренировки. Младший сын был обязан выбрать военную карьеру, а без подходящего дара добиться успеха или просто не погибнуть в первом же бою можно только будучи достаточно сильным воином.
Тренировки доставляли Диону настоящее удовольствие. Если уж в магических талантах он не мог порадовать родителей, то в фехтовании, езде верхом и стрельбе его результаты были на высоте. Впрочем, мать, целиком и полностью посвятившая себя болезненному старшему брату, хвалила Диона крайне редко. У нее он вызывал странную смесь разочарования, непонимания и любви. С одной стороны Дион был достаточно здоров и не нуждался в её заботе так же, как старший сын, с другой – говорун, наделённый не менее упертым характером, чем его отец. Впрочем, как раз с отцом отношения сложились вполне удачно. Хвалить господин Слот не умел в принципе, но зато часто приглашал на совместные тренировки. Это было чем-то вроде молчаливого признания успехов, и Дион весьма гордился этим фактом. Когда же отец поручил ему должность личного гонца, Дион был счастлив.

Доставить депешу, конечно, много ума или умений не надо, а вот доставить секретную депешу тайно – задачка посложнее. Особенно, когда адресата предстояло найти в огромном лесу, и при этом не попасться на глаза кому-то ещё.
Инструкции отца как всегда были крайне лаконичны, что периодически сильно осложняло выполнение заданий. Не жалующийся на воображение Дион каждый раз чувствовал себя глупцом, когда пытался представить дорогу по скупым описаниям господина Слота. К счастью, дар говоруна очень сильно облегчал поиски чего бы то ни было. Вот и сейчас к одинокому костерку в самой чаще Диона вывел бесшумно перепархивающий с дерево на дерево сыч.
Возле костра на поваленном дереве, вытянув вперёд ногу, сидел длинноволосый человек в форме майранского офицера без знаков отличия. Незнакомец приветливо помахал Диону ещё до того, как тот выехал на поляну. Парень напрягся – услышать шаги его кобылы в наполненном звуками ночному лесу было не так-то просто. Во-первых, копыта животного были обуты в кожаные чехлы с резиновыми подошвами с отпечатками лосиных копыт, а во-вторых, почва в лесу была достаточно мягкой, густо поросшей шелковистой травой. Впрочем, о майранцах говорили, как о детях леса или его порождениях.
Дион выехал на поляну, но не спешился, поскольку офицер даже не сделал попытки встать. Гордость мальчишки была уязвлена, впрочем, недостаточно, чтобы забыть о поручении отца.
- Ты от Слота? – майранец улыбнулся приветливо и открыто, располагая к себе.
- Я его сын, - Дион вскинул голову. Ему очень не понравилось, что неизвестный чужак так просто называл его отца по имени, не выказывая должного почтения.
- Дион, значит, - кивнул майранец и с широкой улыбкой представился, - Рейшин из рода Мунар. Я друг твоего отца, мой мальчик.
Дион соскочил с коня и с поклоном протянул свиток в кожаном футляре. О Кривом Дьяволе он был весьма наслышан, в том числе и от своего немногословного отца. А если уж господин Слот и говорил о ком-то, то только о тех, кого искренне уважал.
Рейшин неловко переставил вытянутую ногу и потянулся за футляром.
- Я думал, что ты моложе, - майранец тепло улыбнулся. - Слот говорил, что тебе пятнадцать.
- Скоро шестнадцать, - неловко пробормотал Дион. Он привык, что его частенько считали старше, чем он был на самом деле.
Рейшин убрал футляр под одежду и приветливо похлопал по стволу рядом с собой.
- Присядь, дай лошади отдохнуть, а сам попей со мной чаю.
Дион послушно вытащил железку изо рта кобылы и пустил её пастись рядом. Талант говоруна позволял ему не стреножить своих скакунов – всё равно далеко не отходили и по первому зову оказывались рядом. Присев на бревно, он украдкой посмотрел на живую легенду. Кривой дьявол был невысок, но ладно сложен с гордой посадкой головы и атлетическим разворотом плеч. Шрамы и повязку Дион заметил не сразу. Гораздо больше его внимание привлекло выражение лица, одновременно приветливое и строгое. Отсветы костра заставляли тени причудливо играть на щеках и лбу, добавляя облику Мунара нечто потустороннее.
- Спрашивай, - улыбнулся он. – Я же вижу, что хочешь.
- Почему мой отец написал тебе? – Дион всё же немного помялся, прежде чем воспользоваться любезным предложением. – Сивилия официально придерживается нейтралитета в вашей войне.
- Однако! – Рейшин весело глянул на парнишку. – Из всех возможных вопросов ты задал единственный правильный. Ты часом не гадатель?
- Говорун, - тихо признался Дион.
- А, ну эти таланты часто идут в паре. Ты бы обратил внимание на это, - посоветовал Рейшин и уперся локтями в бёдра. – Почему, значит. Одной фразой, пожалуй, не объяснить. Ну, Слот мой давний друг, поэтому связь мы поддерживаем. Мелкие услуги друг другу тоже порой оказываем. Но ты же не об этом спрашивал. Тебя интересует, не ввязался ли твой отец в сомнительную авантюру и не ставит ли это под сомнение его лояльность королю? Ну, насколько я его знаю, наверняка ввязался и не в одну, но к Майрану это отношения не имеет. Я не стал бы просить его о том, что заставит выбирать между дружбой и долгом. Как и он меня. Не волнуйся из-за этого письма. Если бы тут было что-то хоть на волос предосудительное, твой отец никогда бы не обратился к тебе. Считай, что это почти личные дела двух старых друзей. Пей чай.
Дион поспешно кивнул и отхлебнул из походной кружки, которую ему всучил Мунар. Чай оказался горячим и парнишка зашипел, изрядно позабавив майранца. Впрочем тот умел веселиться совсем не обидно, трясясь от беззвучного смеха, отобрал кружку, давая возможность отдышаться и вытереть глаза.
- Прости, не думал, что ты сильно хочешь пить, - мягко сказал Рейшин, и у Диона защипало в глазах. Никогда раньше с ним не говорили подобным тоном. Кормилицу он толком не помнил, женщину укусила гадюка, когда Диону было три года, мать была занята болезненным старшим братом, а отец… господин Слот выражал привязанность доверием. Это грело, но… Дион и не думал, что так изголодался по банальной не ласке даже – теплу и мягкости. Поэтому он позволил понимающему Рейшину обнять себя за плечи и прижать к себе. Так и сидел, привалившись к чужому боку и греясь, ощущая чужую горячую руку на плече.
Минуты падали в бездну переливающимися жемчужинами, накапливаясь где-то внутри Диона. Непривычное спокойствие и умиротворение с каждой жемчужиной становились всё более весомыми. Когда их стало слишком много, Дион мягко отстранился, чувствуя смутное сожаление, но он не знал, что делать дальше, а непривычные ощущения были уж слишком неловкими.
- Вряд ли мы когда-нибудь встретимся ещё раз, - грустно сказал Рейшин, выпуская парнишку из объятий. – Жаль. Я хотел бы поговорить с тобой ещё.
- Может, и встретимся, - Дион смотрел на костёр, чувствуя, как горят уши.
- Вряд ли, - в голосе мужчины сплелись грусть и уверенность. – Тебе пора возвращаться, Дион. Передай отцу: я сожалею, что не смог встретиться с ним.
Рейшин снова улыбался от уха до уха, но теперь Дион не верил беззаботности и лёгкости тона. На плечах Мунара лежал тяжёлый груз, просто он был слишком упрям, чтобы дать кому-то это увидеть. Хотелось сказать этому странному человеку: «Если продолжите в том же духе, этот груз однажды вас сломает», - но Дион не посмел лезть с непрошенными советам, молча кивнул, вскочил на лошадь и растворился в густых тенях ночного леса.
- Я знаю, - тихо пробормотал Рейшин себе под нос. – Но уже слишком поздно.
Коварный яд оставил Кривому Дьяволу меньше года жизни.

№6Для Рыбки. Бьякурен. Корпорация «Готей-13»
Работа секретаря мне не особо нравилась. Слишком много суеты и слишком мало толку. В смысле, организовывать встреч, следить за графиком – важно, конечно. Но, во-первых, Бьякуя и сам отлично помнит всё и обо всём, а во-вторых, я могу больше. Могу, но времени не хватает помогать Бьякуе. Работа секретаря занимает всё мое рабочее время, необходимо договариваться о встречах, время и место которых постоянно переносится. Зато я могу проводить первичную стадию переговоров почти самостоятельно. Это здорово экономит время Бьякуи, но безжалостно сжирает моё.

К концу рабочего дня голова гудит, как новогодний колокол. Хочется напиться в стельку, но завтра мне нужны кристально-чистые мозги с самого утра. И не в смысле – пустые. Поэтому выпивка отменяется. Взяв для вида пару папок с документами, направляюсь в домашний кабинет Бьякуи. Его присутствие – лучшее лекарство для меня.
Сказал бы мне кто об этом несколько лет назад! Когда я при нём дышать старался через раз. Зато теперь ничто не успокаивает меня так, как его молчаливое присутствие. Я расслабляюсь, просто находясь рядом, наблюдая за тем, как он занимается своими делами. Мы можем провести весь вечер в одной комнате, но не обменяться ни единым словом. Бьякуя обычно читает, а я наблюдаю за ним или подготавливаю бумаги на завтра.
Сегодня Бьякуя работает, это тоже привычно. Непривычно, что при этом он выставляет меня вон. Пожав плечами, иду в библиотеку. Обычно Бьякуя разрешает мне оставаться рядом, и я привык к такому положению вещей. Наверное, я был излишне навязчив. В конце концов, он – глава семьи и начальник отдела огромной корпорации.

Хоть я так и подумал, неприятный червячок завёлся где-то внутри и подтачивал сомнением и недовольством. За это было стыдно.
Бьякуя же резко стал далёким и недоступным, как прежде. Он проводил со мной ровно столько времени, сколько это было необходимо для работы и ни секундой больше. Сначала я думал, что он очень занят, а потом испугался, что надоел ему. Потом вспомнил, что Бьякуя годами работал в таком ритме, а это я бесцеремонно влез в его личное пространство и занял там приличный угол. Но сколько бы я не уговаривал себя, что Бьякуе просто нужно отдохнуть, что он слишком привык восстанавливаться в одиночестве, червячок не затыкался и продолжал подтачивать меня изнутри.
Лезть к Бьякуе сам я не рисковал. Если он посмотрит своим вымораживающим взглядом снова – я не выдержу. Я не трус, в этом мире боюсь лишь его безразличного взгляда. Потому что это будет означать конец. А я не хочу! Бьякуя стал необходимым.
Чтобы как-то развеяться в субботу пошёл с Икакуи Юмичикой по барам. Не знаю, сколько мы обошли, но проснулся я в своей комнате. Бьякуя ничего не сказал, а вот слуги объяснили, что меня в дупель пьяного привезли на такси семпаи и сдали слугам не руки. Стыдно. А вдвойне, оттого что Бьякуя меня не отругал. Я не мазохист, но если Бьякуя не ругается, значит, злится по-настоящему.
Первую половину дня я ходил кругами, пытаясь извиниться, но Бьякуя снова слинял в свой кабинет и уткнулся в работу. Вот нахрена! Я же знаю, что у него сейчас нет срочной работы! Да все его бумаги через меня проходят! А я ни ухом, ни рылом не в курсе, чем он занимается почти неделю!

В понедельник я, как обычно, приехал в офис за полчаса до начала рабочего времени. Ну, я же по-прежнему вожу автомобиль Бьякуи. Пока возился со срочными документами на сегодня и чаем для Бьякуи, в приёмной стали появляться сослуживцы. Обычно ко мне так просто не заходят – за дверью его ледяное высочество изволит работать, так что даже потенциальные самоубийцы без дела не рискуют ошиваться рядом. А сегодня, как прорвало – заходят, улыбаются, намекают. Знать бы ещё на что. Лыблюсь в ответ и киваю, как дебил.
При первой же возможности бросаю всё и лечу к Руки. Она теперь зам Укитаке. Обидно, конечно, что обошла меня, но… тут уж ничего не поделаешь. В общем, прибежал, хотел спросить, а она меня с такой ехидной улыбочкой встречает, что хоть криком кричи. Вот только за попытку шуметь в тринадцатом отряде любящие подчиненные оторвут всё, что только можно, лишь бы никто не нарушал спокойствие президента.
- Рукия, - взмолился я, - ну хоть ты объясни, а? Сил моих больше нет!
- Иди к брату, - говорит, а сама улыбается ещё ехиднее. Зараза мелкая!
- Слушай, - осекаюсь, потому что по лицу вижу, хрен она мне что скажет. Ну и ладно. – Знаешь, тебя послушать, так ты слово «брат» с большой буквы произносишь.
И сваливаю от греха подальше.

А к Бьякуе зайти пришлось. Хотя и оттягивал этот момент до последнего. Вошёл, а он у окна стоит. Спиной ко мне. И ничегошеньки я по этой спине прочитать не могу. Страшно, блин!
- Ренджи, - он произнёс это так, что я непроизвольно сжал бёдра. Чёрт! Неделя без секса, а он таким тоном говорит! Садюга! – Подойди, Ренджи.
Подхожу, куда денусь. Начинаю понимать всю прелесть длинных пиджаков Бьякуи. В таких не стоит переживать, что внезапный стояк кто-то увидит. Мда.. а ведь уже давно не подросток…
- Поздравляю, Ренджи, - поворачивается ко мне лицом.
Что он сказал?
- Эмм…
Бьякуя на миг прикрывает глаза и поясняет.
- На столе.
Блин, у него что, лимит на слова? Делать нечего, топаю к столу, чувствуя холодок между лопаток. На столе лежит бланк нашей корпорации. А в нём моё имя.
- Кайчо… - неверяще смотрю на него. Так вот чем он занимался всю неделю!

Вечером Бьякуя безжалостно валяет меня по футону и насмешливо называет вице-президентом. От этого я кончаю в два раза быстрее. Ну не садист ли?


Следуюший?