Я то, что я есть
Название: Память. Жизнь длинной в 9 дней
Фандом: Bleach
Автор: Лютый зверь
Бета: БМ
Рейтинг: G
Пейринг^ Как такового нет
Жанр: AU
Размер: 6367 (в этой главе)
Статус: Продолжение следует
Дисклеймер: Все права принадлежать Кубо Тайто
Предупреждения: вроде никаких
Саммари: Урью сбежал из больницы
Размещение: - только с моего согласия
Первые три дня: www.diary.ru/~1079/p88295363.htm#more1
4-й день: www.diary.ru/~1079/p88295660.htm?from=0
Следующий день
5-й день
Мне приснился странный сон. Белоголовый доктор в светлой дорогой одежде и с пугающим взглядом за стильными очками вышел из тьмы. Он пренебрежительно глянул на меня и толкнул на холодную траву. Я упал на спину, не в силах отвести от него взгляд. Он был красив, но его жесткость пугала, я чувствовал исходящую от него Силу. Он склонился надо мной, за его спиной сияла огромная красная луна. Мне было страшно. Очень страшно. Зловещий доктор сорвал с меня рубашку и стал читать что-то вроде заклинания. На моей коже, прямо на распахнутой груди стали проступать странные знаки. А доктор прошептал с горечью и пренебрежением.
- Ты совсем не похож на неё…
Я в ужасе подскочил на кровати. Пот катил градом, воздух не шёл в лёгкие. Было так страшно... Дверь с жутким скрипом открылась, и я не смог удержаться от вскрика. В палату вошла Юзу-тян. Боже, как стыдно! Представляю, что она подумала, увидев взрослого парня с перекошенным от испуга лицом, судорожно прижимающего одеяло к груди.
- П-прости, - еле смог выдавить из себя.
- Вам приснился кошмар, Исида-кун, - от этой девочки исходило такое доброжелательное спокойствие и извечная женская мудрость, что я сразу успокоился, - Расскажите мне, и сразу станет легче.
- Спасибо, но мне уже лучше, - это правда: она оказалась такой миленькой, простой и доброй, что просто невозможно было не успокоиться. Но она прижала кулачки к груди и смотрела с таким умильным любопытством, что я рассказал ей все.
- Это, и правда, страшный сон. Мураки – это очень страшно.
- Мураки? А это кто? – мне еще кого-то надо вспомнить? Действительно, кошмар.
- Сейчас покажу. – Юзу-тян выскочила из комнаты, прежде чем смог её остановить.
Я огляделся, Садо-куна нигде не было. Судя по солнцу, сейчас около девяти утра, похоже, я проспал остаток дня и ночь.
Вернулась она быстро, сжимая в руках… томик манги! Девочка повернула танкобон обложкой ко мне. С картинки смотрел беловолосый красавец в очках. Шёлковые пряди скрывали один глаз и половину лица. Само лицо было утонченным, а улыбка – опасной.
- Похож, но у того были яркие глаза. Цвет не помню, но они были очень ярким, а лицо – неулыбчивым и строгим.
Дверь снова открылась. Да смажут они её когда-нибудь?! Куросаки-сенсэй пропустил вперед абсолютно седого, но еще довольно молодого мужчину в очках. У мужчины было строгое утонченное лицо и невероятно синие глаза. Я узнал его – доктор из моего сна. От неожиданности я забыл японский и глупо таращился на этого человека в белом.
- Может, ты все же поздороваешься с отцом, Урью? Твои манеры не улучшились. – Голос его холоден и резок. Как и слова. Что? Отец?
- Я… - больше не смог сказать ничего, только поправил боковую дужку очков. У мужчины, нет – отца расширились зрачки. Ах да, Садо-кун говорил что-то про жест, которым я, точнее Исида поправлял очки. А седой перевел глаза на томик, который я выронил, когда он вошел. Как нарочно, книжка упала обложкой вверх. Понимая, что уже поздно, я подхватил танкобон и перевернул его. Исида-сенсей хмыкнул, выгибая бровь, и сказал, обращаясь к Куросаки-сенсею.
- Я забираю сына в свою больницу.
- На девятый этаж? – откуда-то вынырнул рыжий недосинигами.
Странно, но я почувствовал его задолго до того, как увидел. Не услышал, а именно почувствовал. Не знаю, как объяснить, но от него буквально разило странной силой. Кажется, именно это и называлось рейацу.
- Да, - ответил мой…? Этот мужчина, - Надеюсь, в этот раз вы не разнесете больницу. Собирайся, Урью.
Его слова, как некий сигнал, вернули меня в реальность. Я заметил, что Юзу-чан испуганным кроликом замерла рядом, не отрывая огромных глаз от лица этого человека. На короткий миг мне стало интересно, что же это за Мураки такой, а потом выбросил эти мысли из головы. Я оглядел себя. Понятия не имею, что мне собирать. Что у меня есть, кроме этой не новой пижамы, мешковато сидящей на мне?
- Что это на тебе? – он словно читал мои мысли.
- Пижама, - что еще я мог ответить?
- Это моя, - сказал Куросаки. Мы с ним почти одного роста, но он шире в плечах, - Я принесу вещи Исиды. И я хотел бы его проводить.
Отец (как это все же странно и тяжело называть отцом того, кого видишь впервые) покосился на него. Куросаки вызывающе вздернул подбородок. И чего он так рвется? Мне стало совсем неуютно, неосознанно я сжал мангу. Ощущение книги в руках оказалось знакомым и успокаивающим.
- Хорошо, - наконец согласился этот холодный человек. - Иди за вещами, а ты, Урью, пока переоденешься. Я жду тебя у машины.
Он протянул мне пакет. Я взял его несколько неуверенно и разозлился на себя. А седой позвал с собой Куросаки-сенсэя и вышел. Они явно были знакомы. Впрочем, это нормально когда врачи в одном городе знают друг друга. Профессиональные круги узки.
Едва дверь за врачами закрылась, Юзу-тян рванулась ко мне и, схватив меня за руку, горячо зашептала.
- Исида-кун, не уходите! Вам здесь лучше будет! Он страшный и так на Мураки похож. Тоже, наверное, хирург-ученый. Я слышала, как братик говорил, что у вас с ним не все ладно. А мы позаботимся о вас! Вы же друг братика, нам совсем-совсем не сложно! Мы даже рады будем. И братик не хочет, чтобы Исида-кун уходил, я же вижу.
Я совсем растерялся. Ну, положим, мне тоже собственный отец не понравился, но зачем же так? Зря я ей сон рассказал, только переполошил ребенка. Но кто же знал! Я понятия не имел, как мне себя вести.
- Юзу-тян. – Я положил свободную руку на её сведенные пальчики. Ками-сама, как же неловко! – Не надо так волноваться. Это же мой отец. Всё в порядке. Кроме того, ваш отец не обязан платить за меня. Я не хочу быть нахлебником. – Нда, не похоже, чтобы я ее убедил. Мне этого очень не хотелось, но, видимо, по-другому не получится. - Юзу-тян, вы же слышали, что Куросаки поедет с нами. Уверен, он обо мне позаботится. А сейчас мне нужно переодеться, меня ждут.
Она всхлипнула и, сказав, что попросит «братика» защитить меня (вот спасибо!), убежала. Какая она все же милая и добрая. Я даже слегка растрогался.
В пакете оказались классические брюки и сине-серая рубашка с крестообразным рисунком. Симпатичные, стильные и дорогие вещи. Впрочем, мои очки тоже не из дешевых, больше похоже, что они сделаны на заказ в престижном месте. Значит, я из более состоятельной семьи, чем Куросаки и Садо-кун. Странная дружба. Размышляя о корнях этой дружбы, переоделся, заправил за собой постель и положил сложенную пижаму на покрывало. Ну, вот и всё.
Сейчас я выйду из этой клиники и окажусь в мире, который никогда не видел. Это похоже на рождение. Мне стало страшно. Это был странный страх – неясный, беспредметный и неоформленный. Не знаю, как объяснить, не показавшись пафосным, но за этой дверью начинается НЕИЗВЕСТНОСТЬ. Не больше и не меньше – моя личная неизвестность.
Подошел к двери и решительно нажал на ручку. Шаг, и я переступил порог. С Днем рождения, Исида Урью, последний Квинси, ученик школы высшей ступени №1 города Каракуры, класс 1-3. Я закрыл за собой дверь со странным чувством. Ведь кроме этой комнаты почти ничего не видел и не знал. Пребывание здесь не назовёшь особо приятным, но больше у меня не было ничего. Я, можно сказать, родился в этой комнате. Родился в муках, а теперь покидал это место.
Шаг по коридору. Первый, самый сложный. Но я его сделал. Потом второй – его сделать легче, а за ним и третий. Я шёл к выходу. Вчерашняя, недолгая прогулка с Куросаки так не воспринималась, может, потому что я знал что вернусь. А сейчас шёл в светящийся прямоугольник дверного проема с замирающим сердцем.
Я вышел в крошечный дворик. Солнышко, травка, ветерок. Но всё совсем другое. Перед жёлтой машиной такси стояли трое. Оба Куросаки и тот, кто был моим отцом. Куросаки держал в руке сумку. По тому, как нервно он её сжимал, я сделал вывод, что там мои вещи. За его спиной стоял Куросаки-сенсэй в белом халате, а еще дальше, у передней дверцы курил седой.
Я подошел к ним, поклонился сенсэю и поблагодарил за все, что он для меня сделал. Он неопределенно махнул рукой. Ох, и не простые отношения между нашими отцами, шепнул внутренний голос, но я вежливо попросил его заткнуться. Куросаки открыл дверцу и полез на заднее сиденье. Отец (Как же трудно называть его так!) потушил сигарету в карманной пепельнице и тоже сел в такси, но уже спереди. Я уже начал садиться, когда заметил мышонком выглядывающую из-за двери Юзу-тян. Она с таким ужасом глядела на Исиду-сенсэя, что я просто не мог все так оставить. Извинившись, вернулся к двери и присел перед девочкой. Она хлюпнула, прижимая тоненькие ручки к груди.
- Юзу-тян… - я не знал, что мне делать.
- Вы только приходите к нам ещё, Исида-кун.
- Я тоже буду скучать по Юзу-тян. – Я положил руку на голову девочки. - Юзу-тян, можно мне взять на время твою мангу? – Может хоть так получится ее отвлечь.
Это сработало, Юзу-тян мужественно улыбнулась сквозь слезы. Попрощавшись и пообещав ещё прийти, вернулся к машине. Куросаки и сенсэй как-то странно смотрели на меня. Как же достали эти взгляды! Похоже, я уже почесаться не могу так, чтобы на меня не смотрели как на клятвоотступника!
- Что-то не так?
- Нет, ничего, - Куросаки отвел взгляд, а отец хмыкнул. Я, конечно, понимаю, что при таксисте не стоит многое говорить, но это уже начинает раздражать. – Просто не ожидал от тебя.
- А что ты ожидал?
- Не знаю. Просто… - он стушевался и замолчал.
В груди поднялась волна гнева. Они все считали, что знают меня. Но на самом деле им не было до меня ни малейшего дела! Им всем был нужен тот Исида, а совсем не я. Они накладывали на чей-то шаблон и не считались со мной. Да и этот Исида, который раньше жил в этом теле, мне совсем не нравился. И я не обязан быть им!
Я отвернулся к окну, не хочу видеть никого из них. За окном мелькали здания, деревья и люди. Этот копошащийся муравейник завораживал. Впервые видел что-то настолько большое. Столько людей. Запахов. Звуков. Столько всего нового! Я жадно смотрел, вдыхал, впитывал. Ощущения нахлынули горной лавиной и цунами одновременно, но мне было мало. Чудовищно много и до обидного мало.
Больница Исиды оказалась огромной, представительной и очень современной. Размах поражал и внушал уважение. Ну а по сравнению с почти домашней клиникой Куросаки – и вовсе благоговение.
Из машины вышел последним, просто оказался не готов к такому. Нас ждали. А может тут так принято, но едва мы втроем переступили порог, к нам подошла миловидная медсестра с креслом каталкой. Не хочу! Я устал от поездки, а главное от впечатлений, но садиться в это не хочу. Куросаки подошел ко мне и встал рядом. Я как-то сразу почувствовал себя защищенным. Медсестра поздоровалась с отцом и нами. Возможно я слишком мнительный, но, похоже, она меня знала. Впрочем, это не означает, что мы знакомы. Знать сына главврача и владельца можно и заочно.
Я проигнорировал кресло. Девушка, было, обратилась ко мне, но Куросаки шагнул еще ближе ко мне, почти касаясь плечом. Медсестра промолчала, но не сдалась, упрямо катя агрегат перед собой. Куросаки шел уверенно в запутанных и невероятно широких коридорах. Ах да! Он же рассказывал, как носились по этой больнице от водяной куклы близнецов-зависимых. А я шёл медленно, разглядывая светлые стены и ряды одинаковых дверей. Рядом с собой чувствовал тепло плеча Куросаки.
Странная фантазия у местного архитектора. На какой-то миг мне подумалось, что эта дикая планировка предназначена для того, чтобы скрыть истинные размеры внутренних помещений. Какое-то едва уловимое ощущение, что внутри есть нечто большое.
Возле лифта отец (я почти привык называть его так, но еще не принял) сказал, что у меня та же палата, что и в прошлый раз. Засим распрощался, направившись в свой кабинет. Странно. Ну, ничего не знаю об отношениях между отцами и сыновьями, но, по-моему, в семействе Исида они ещё более странные чем те, что я наблюдал у Куросаки. А вот сам Куросаки заметно расслабился. Нужно признать, что этот красивый, но холодный мужчина с яркими глазами сильно давил одним своим присутствием. Не знаю, кто как, но я признал в нём сильную личность. А ещё в нем чувствовалась какая-то горечь.
Мы с медсестрой, всё ещё толкавшей перед собой кресло, и Куросаки вошли в лифт. Пока поднимались на девятый этаж, прислонился к стенке. Рыжий бросил на меня встревоженный взгляд, но промолчал. За это я был ему благодарен. Лифт остановился. Знаете, это очень странное ощущение, когда останавливается лифт, идущий вверх: ваши плечи замирают в пространстве вместе с кабиной, а внутренности и ноги продолжают путь вверх еще какую-то долю секунды. Это ощущение пронзает всё тело и кружит голову. Я абсолютно не был готов к нему, но оно мне понравилось. В нем есть что-то от моего теперешнего состояния. Почему-то этот момент показался наполненным скрытым смыслом. Единственный неприятный фактор – полет внутренностей напомнил о том, что я сегодня не завтракал, а вчера ел один только раз.
Палата оказалась огромной. Просто квартира, а не палата, даже живые цветы на тумбочке у кровати – меня тут явно ждали. Пока оглядывал все это великолепие, девушка начала объяснять что тут и как. Но Куросаки вежливо прервал её, объяснив, что он тут в курсе всего и сам всё объяснит. Так же вежливо он выпроводил услужливую медсестру с раздражающей каталкой и закрыл за ними дверь.
Я дошел до постели и устало сел. Временный синигами без слов устроился рядом. Я молчал, мне нечего было сказать ему. Больше всего хотелось лечь в кровать, но при Куросаки не хотелось проявлять слабость. Он немного выждал, а потом раскрыл свою сумку. Достал из неё белый костюм. Больше всего это одеяние походило на маскарадный наряд. Узкая курточка до бедер с длинными рукавами, узкие же брюки. Пелерина с золотым шнуром и пояс, на котором болтались пять металлических полосок.
- Это экипировка Квинси. По-моему, четвёртая, что ты носишь.
Я долго смотрел на вещи. Симпатично, конечно, но как это носить? Какой-то нео-эльфийский костюм для оголтелых толкиенистов. Надо бы повесить это в шкаф, но у меня совершенно нет сил. Поэтому просто положил одежду на кровать рядом со сложенной на подушке пижамой. Рыжий смотрел на меня внимательно, даже испытывающее.
- Не надо так смотреть. Мне эти вещи ни о чем не говорят. Разве только что человек в здравом уме не наденет это без достаточно убедительной причины.
- Ну, я тоже так считаю. Но от тебя… - он осекся, наверное, выражение моего лица в этот момент было еще то. – Что? Ты сам просил рассказать тебе о том, какой ты.
- Больше мне это не интересно. – Я поправил пальцами очки. По-прежнему с боку. Мне все равно как это делал он, мне удобно так!
- Хорошо, понял, - Куросаки примиряющее поднял руки, а потом снова полез в сумку, - А это интересно?
Он протянул плоскую коробочку с синим крестом на крышке. Теряясь в догадках, открыл крышку. Вот что я точно не ожидал увидеть, так это набор для рукоделия. Внутри всё было аккуратно и явно с любовью расставлено по местам: ряды шпилек с разноцветными нитками, иглы, ленты, шнурки и кружева. Компактно и удобно. Я погладил коробочку – это было приятно. Похоже, она много значила для меня, раз потащил её в Лас Ночес. Стоп! Что ты сейчас подумал? Не «тот Исида», а «я». Похоже, с этой его чертой я согласен и мириться, и делиться.
Пока занимался самокопанием, мои руки пробежались по катушкам и иглам, Куросаки вытащил несколько лоскутов. Не думая о том, что делаю, достал иглу и вставил в нее нитку. Пальцы сами сворачивали и резали ткань, тесьму и кружево. И я знал название и свойства каждого их вида и ниток. А пальцы сшивали яркие лоскутки.
Куросаки сидел рядом тихо-тихо, но даже если бы он орал и прыгал, я бы не заметил. Усталости и боли больше не чувствовал.
Получившуюся куклу в пышном платье отдал рыжему.
- Передай Юзу-тян, пожалуйста. Мне кажется, что она волнуется за меня. Успокоил бы ты ее.
- Передам и успокою. – Он подозрительно смотрел на куклу. - Она будет рада, Юзу любит такое. А ты с ней сблизился.
- Да, она совершенный ребенок и в то же время совсем взрослая.
- Когда мама умерла, - Куросаки тяжело сглотнул и продолжил, - Юзу взяла на себя всю домашнюю работу.
- Правда? - Я улыбнулся. - Похоже на то. Ты счастливый, у тебя есть сестры.
- Ага, - он замолчал, - Знаешь, ты никогда не рассказывал о своей семье. Все что знаю, что твой дед и сенсэй погиб у тебя на глазах, сражаясь с пятью большими пустыми, когда ты был совсем маленький. Чувствовалось, что ты его очень любил и уважал, но о родителях ты ничего не говорил.
- А сейчас и не могу сказать. Я даже имени своего отца не знаю.
- Рюукен.
- Что?
- Мне отец сказал. Исида Рюукен. Он суровый. В прошлый раз он, не спрашивая, тебя сюда устроил. И тебя это не сильно обрадовало. Ты ничего не говорил, но я так понял, что ты жил отдельно.
- Ты никогда не был у меня?
- Нет. Ни я, ни Чад, ни Иное.
- Тогда я снова спрошу: мы точно друзья?
- Да друзья-друзья! Сколько можно говорить? Ты у меня тоже не был, а я не был у Чада. Но когда Иное похитили…
- Да, я помню. Ты рассказывал.
- Ты всё с первого раза запоминаешь, - сказал он с каким-то восхищением и вдруг внимательно уставился. - Ты побледнел, и глаза красные. Ложись, ты должен поспать.
- Я хочу в ванну. - Упрямства во мне было больше, чем желания.
- Вон там душ. Показать?
- Не надо, я понял.
Когда встал, комната качнулась. К счастью, пока дожидался более устойчивого положения, Куросаки не пытался меня поддержать. Не ожидал от него такого такта, но был благодарен. Что-то часто я чувствую по отношению к нему благодарность. С этими мыслями, взял бирюзовую пижаму с кровати и ушел в душ.
Вода так приятно ласкала кожу, а шум воды звучал успокаивающей музыкой, что я чувствовал невероятное удовольствие. Это просто здорово. С тех пор как очнулся в клинике Куросаки, это самое приятное ощущение, что испытал. Я бы нежился под горячими струями гораздо дольше, но услышал, как открылась дверь, и кто-то вошел. Я закрыл кран и прислушался. Куросаки о чём-то тихо говорил с какой-то женщиной, скорей всего медсестрой. Любопытство, помноженное на усталость, заставило меня взяться за полотенце.
Застегивая на ходу верхнюю пуговицу пижамы, вышел в комнату. Куросаки выпроваживал медсестру с тележкой, потом развернулся, держа перед собой поднос с завтраком. Я не стал ничего спрашивать, и так все понятно.
Кровать манила, обещая еду, отдых и сон. Ну, зачем мне такая большая палата? Я шел к кровати целую вечность. Куросаки терпеливо топтался рядом. С подноса доносились приятные и аппетитные запахи. Наконец, добрался до больничной койки.
Едва улегся, Куросаки установил поднос на кроватный столик, скользящий по поручням кровати. Рядом с тарелкой и стаканом воды стояла маленькая белая чашечка с двумя таблетками и одной красной капсулой.
- Обследования ещё не провели, а таблетки прописали, - хмыкнул я, - Спасибо, Куросаки.
- Обследование провел мой отец и передал результаты твоему.
- Вот как. А у тебя здорово получаются обращаться с такими вещами, - я вспомнил нашу первую встречу. - И искусственное дыхание умеешь делать. Если бы не ты, Куросаки, я мог бы умереть.
- Когда живешь при больнице, и не такому научишься. Вот Юзу с Карин гораздо лучше меня со всем справляются.
После еды и таблеток меня неудержимо клонило в сон.
- Тебе нужно поспать, Исида.
Эту фразу уже еле расслышал, глаза закрылись. Я уронил голову на подушку, очки вдавились в висок, но даже на то, чтобы поморщиться сил уже не осталось. Сквозь сон почувствовал, как Куросаки снял с кровати столик. Затем его теплые руки пробежались по моему лицу, снимая очки. По-моему, напоследок он погладил мои волосы, но я не уверен.
Когда я проснулся в очередной раз, наступил ранний вечер. В палате кроме меня никого не было. Похоже, Куросаки ушел, пока я спал. Я испытывал противоречивые чувства. С одной стороны облегчение – наконец я мог подумать обо всем этом без помех. Но с другой стороны я впервые остался один так надолго.
Сейчас нет времени думать, Куросаки вполне мог быть рядом. Может, он просто вышел поесть, это же больница, а не гостиница. Тут посетителей не кормят, только кофейный автомат в холле и всё.
Из кровати удалось выбраться без проблем. Я подошел к стенному шкафу и открыл его. Кроме квинсе-эльфийского одеяния там висели и те вещи, в которых приехал сюда. Куросаки, я тебя почти люблю!
Оделся я рекордно быстро, даже не воспользовался душем. Неизвестно сколько у меня времени. Оставалось надеяться, что скрытых камер тут нет. Тихонько приоткрыв дверь, осторожно выглянул наружу. Коридор был восхитительно пуст.
Наверное, мне следовало воспользоваться лестницей, но я не знал где она. Можно конечно посмотреть план здания, но время поджимало. Я метнулся к лифту.
Куросаки был прав, я всё запоминаю с первого раза, так что без труда найду центральный вход. Не зря так медленно шел сюда – весь путь четко стоял у меня перед глазами. К счастью больница большая, в это время здесь должно быть полно посетителей, так что не составит труда смешаться с толпой и выскользнуть отсюда. Спасибо, Куросаки, если бы ты не сложил мои вещи в шкаф, их бы наверняка забрали (в больницах это обычная практика, достаточно вспомнить мое пребывание в клинике Куросаки), и теперь я могу уйти без проблем. В пижаме меня не выпустили бы. Но все равно надо быть крайне осторожным, меня наверняка знает большая часть персонала.
Лифт остановился, и двери открылись, выпуская меня. Я был прав, людей хватало. С самым беспечным видом, на какой только был способен, я медленно пошел к выходу, крепко сжимая в руке танкобон «Детей Тьмы». Голос отца раздался рядом совершенно неожиданно. Я вздрогнул и замер, но почти сразу понял, что обращается он не ко мне и вообще стоит за поворотом. Я небрежно облокотился на стену, сделав вид, что читаю, а сам прислушался.
- Куросаки считает, что причина амнезии не психологическая, а вызвана травмой головы. Исходя из результатов анализов, что они смогли провести, я склонен с ним согласиться. Однако, их возможности гораздо скромнее наших, поэтому завтра проведете вот эти обследования и томографию. Сегодня пусть отдыхает.
Больше ничего интересного не услышу, так что пора сваливать. Стараясь не думать сейчас о словах отца, двинулся к выходу. Мне снова повезло, возле регистратуры стоял довольно упитанный парень и весьма успешно отвлекал медсестер. Испытывая глубокую симпатию к своему невольному сообщнику, я незамеченным подошел к стеклянным дверям. В прозрачной поверхности отразился худощавый паренек. В голову пришла мысль о том, что не знаю, как выгляжу. Но сейчас нет времени разглядывать собственное отражение, я шагнул на улицу.
Свобода. Не знаю, нужна ли она мне, но я ее приветствую.
Я направился в сторону ярких витрин магазинов. Мне ничего не нужно, да и денег нет, но хочу посмотреть на себя. Пока не увидел себя в стекле двери, мне и в голову не приходило поинтересоваться своей внешностью. Вот же глупость, а ведь над рукомойником в палате висело вполне приличное зеркало.
Иду вдоль витрин. Любопытство притягивало меня к этим огромным гладким поверхностям. И лишь мысль о том, как буду выглядеть со стороны, если начну рассматривать себя на глазах у всей этой толпы, сдерживала меня. К счастью, довольно скоро увидел вывеску игровых автоматов. Сдерживая дрожь нетерпения, я вошел внутрь.
Некоторое время с умным видом переходил от одного агрегата к другому. Кое-что меня заинтересовало, но без денег это не имело смысла. Немного потолкавшись среди людей, я направился в сторону мужского туалета.
Туалет оказался небольшим, всего три кабинки, два рукомойника перед большим зеркалом и два писсуара. Какой-то младшеклассник мыл руки. У него на виду не рискнул взглянуть в зеркало. Это я должен сделать один. Поэтому вошел в первую попавшуюся кабинку, не хватало еще выдать свою нервозность перед этим мелким. Я посмотрел на унитаз, подумал и решил воспользоваться случаем. Неизвестно когда еще выпадет возможность, у меня ведь нет ни йены.
К тому времени как закончил, мальчик ушел. Я открыл дверь кабинки и выглянул. Никого. Отлично! Я подошел к зеркалу. Оттуда на меня испытывающее смотрел тонкий и бледный подросток. Первое, что увидел – знакомые, ярко-синие глаза. Такие же, как и у отца. Я некоторое время таращился на эти глаза, проваливаясь в ультрамарин.
Дверь скрипнула, открываясь, и я, вздрогнув, вышел из ступора. Снял очки и открыл кран. Пока вошедший парень у меня за спиной шел к писсуарам, я плескал холодной водой в горящее лицо. Но даже без очков видел поразительное сходство с Исидой-сенсэем. Истеричный смех подкатывал к горлу, и только присутствие того парня, справляющего малую нужду за моей спиной, не давало расхохотаться в полный голос.
Набрав полные ладони холодной воды, снова погрузил в них лицо. К моему удивлению вода не закипела. Парень закончил и подошел к соседней раковине. Открыл кран и стал мыть руки, изредка нервно поглядывая на меня. Я сделал вид, что промываю глаз от попавшей в него соринки, парень успокоился, закрыл кран и ушел. Схватив очки, метнулся назад в кабинку. Захлопнул крышку унитаза и плюхнулся на него, зажимая рот ладонью. Меня трясло, из груди рвался истеричный смех, а из глаз текли слезы. В этом туалете зала игровых автоматов я содрогался от смеха и рыданий. Моя первая истерика. Пошло и глупо.
Вскоре я смог успокоиться. Вытирая слезы, я встал. За тонкой дверцей послышались шаги и голоса. Прислонившись спиной к стенке, слушал, как парочка друзей весело и шумно обсуждала какое-то шоу. Не могло быть и речи о том, чтобы выйти на люди с заплаканным лицом, поэтому я дождался их ухода. К тому времени я уже окончательно успокоился. Снова умылся и стал изучать парня по ту сторону зеркала. Глаза были все еще красноватые, но очки это смягчали, а в остальном очень походил на молодого Исиду Рюукена. Тонкие черты, аккуратный нос, узкие губы – в целом неплохо. Наверное, это лицо нравилось девочкам, но с тем выражением, которое на нем сейчас у меня нет ни шанса. Дожидаться следующих посетителей было глупо, и я ушел.
Я бродил по улицам мимо витрин, людей и машин. Солнце еще светило, но уже стало заметно прохладнее. Странно, но с тех пор, как сбежал из больницы, меня ни разу не посетили усталость и боль. Словно воздух свободы излечил мое тело. Разглядывая вывески, рекламы, объявления, я набрел на парк. Нашел скамеечку посветлее и сел. Пора узнать, что это за Мураки такой.
Я успел прочесть лишь пару глав, а потом начало темнеть. Читать стало затруднительно, но уже понятно, почему Юзу-тян так боится Мураки. По сравнению с этим доктором, мне еще очень повезло с отцом.
Я закрыл книжку, но не успел поднять голову, как на обложку легла чья-то тень.
- Исида-сан! Давненько не виделись! – преувеличенно радостный голос принадлежал небритому блондину в гета и полосатой панаме. Хитрые глаза пряталась в тени панамы, а улыбка за веером.
- Вы меня знаете? Простите, но я не помню вас.
- Ну что вы, что вы, Исида-сан! – мужчина замахал веером. Он вел себя как клоун, но я напрягся. Этот мужик не так прост, понял я откуда-то, - Как же, как же! Наслышан о вашем несчастии.
- Кто вы? Я не буду разговаривать, пока вы не назоветесь. – Хотя некоторые подозрения о личности в панаме у меня были – Куросаки действительно хороший рассказчик.
- Кья-а-а! – блондин снова прикрылся веером и поклонился, - Меня зовут Урахара Киске, скромный владелец маленького магазина с бо-ольшим подвалом.
- Понятно. Простите мою грубость, Урахара-сан, но у меня и в самом деле амнезия. Я слышал, что ее вызвала травма.
Урахара-сан сел рядом и сразу стал серьезней.
- Дело не столько в травме, сколько в отраве пустого. Именно поэтому вам периодически так больно. В чисто физиологическом смысле ваши повреждения были незначительны и не могли вызвать подобные последствия. Очень жаль, но по неизвестной причине я не могу связаться с обществом душ. Иное-сан вылечила бы вас сразу.
- А если я не хочу?
- Что?
- Если я не хочу вспоминать?
- Но… Почему?
- Мне нравится заново узнавать этот мир, Урахара-сан.
- А вы стали взрослее, Исида-сан, - клоун исчез, и стал виден умный хоть и слегка эксцентричный человек.
Мой желудок напрочь испортил момент громким урчанием. Урахара-сан покосился на меня, и я почувствовал, как запылали щеки.
- Идемте ко мне, Исида-сан. Я приглашаю вас на ужин.
- Простите, но нет.
- Почему же?
- Я пока не хочу возвращаться в больницу. Еще немного, Урахара-сан. Пожалуйста.
- Яре-яре! И что мне делать? Тогда идемте вон в то кафе, я угощаю.
В кафе было просто и уютно, но главное восхитительно пахло. У меня закружилась голова. Урахара-сан заказал что-то, я даже не обратил внимания что именно. Все равно не знаю, что люблю. Оставалось надеяться, что бывшему капитану известны мои вкусы.
Заказом оказался рамен. Он оказался восхитительно горячим и вкусным. К счастью, мой спутник занялся своей порцией и не лез с разговорами. Лишь съев половину лапши, я заметил, что рядом с нашим столиком плазменный телевизор вовсю вещает какой-то самурайский мультфильм времен конца эпохи Токугава.
Добавку не просил, постеснялся. Официант принес чай и сладости. Чай мне понравился, а еще я узнал, что не люблю сладкое.
- Исида-сан, кто сказал вам, что в амнезии виновата травма?
- Я случайно услышал врачей. Завтра будут делать томографию. – После небольшого молчания, я неожиданно для себя разоткровенничался. - Я не хочу исчезать. Я хочу жить. Если я всё вспомню, то я теперешний исчезну, и вернется «тот Исида». Когда услышал, что причины потери памяти не в шоке, я обрадовался. Когда пройдет шок предсказать невозможно, я бы каждую секунду жил как под Дамокловым мечом. Стоит мозгу решить, что он готов справиться с причинами, породившими амнезию, и я сразу исчезну. Но если дело в травме, то есть возможность прожить долгие годы. Конечно травма головы – это очень серьезно, но её последствия более предсказуемы. Либо это лечится, либо нет. Но если дело в яде пустого… Мне страшно, Урахара-сан. Я боюсь исчезнуть так же внезапно, как и появился. И ничего не останется. Никаких доказательств моего существования. Вот такой я трус. Теперь можете смеяться.
- Вы правы во всём, Исида-сан. И ваш страх понятен и естественен. У меня нет причин смеяться или считать вас трусом. Но, может, стоит предпринять шаги к тому, чтобы оставить после себя хотя бы что-то?
- Что вы имеете в виду?
- Уже стемнело, Исида-сан. Не пора ли вернуться? Я завтра навещу вас, а пока подумайте над этим сами. Возвращайтесь.
- Я… Я бы с радостью, но я просто бродил и теперь не уверен, что найду дорогу – вечером все другое.
- Я провожу вас, Исида-сан.
Я поблагодарил его. Урахара-сан расплатился по счету и повел меня в больницу. Дорогу почти не помню, мне было о чем подумать. Урахара-сан о чем-то без устали трещал, но поскольку его треп не нес никакой информации, я отнесся к нему как к фоновому шуму. Было что-то такое… какое-то странное ощущение. Не знаю, как сказать, но я чувствовал что-то знакомое, что-то, с чем уже сталкивался.
Больница возникла неожиданно. Просто за очередным поворотом открылся знакомый вид.
- Ну, вот мы и пришли. Вашему отцу видеть меня не надо. Всего хорошего, Исида-сан.
- Я понял!!!
- Э?!
- Я, наконец, понял, что это за чувство, которое я испытываю рядом с вами, Урахара-сан.
- Исида-сан, мне конечно очень приятно, но…
- Не говорите глупостей, Урахара-сан! – знаю, что перебивать старших невежливо, но слушать это не собираюсь. – Я говорю о вашей рейацу. Вы очень хорошо скрываете её, но мы находились рядом достаточно долго, и я заметил. Она похожа на рейацу Куросаки-сенсея.
Внезапно стена ударила в спину, а лицо Урахары оказалось очень близко. Но главное, оно было серьезным. По-настоящему серьезным.
- Исида-сан, я очень прошу вас держать ваши догадки при себе.
- Урахара-сан…
- Это не моя прихоть, и не моя тайна. И не ваша, Исида-сан.
- Я понял. Я никому ничего не скажу. Отпустите меня, Урахара-сан.
- Хорошо, - и он отпустил, снова становясь эксцентричным торговцем. – Ну, мне пора. Еще увидимся, Исида-сан.
- Да, до свидания, Урахара-сан.
Странный парень. Но теперь у меня еще больше информации для размышления. Похоже, раньше растяпа Исида Урью не замечал что… Стоп. А встречались ли вообще тот Исида и Куросаки Ишин? Отец рыжего парня представился до того, как узнал о моей амнезии. Значит… Еще надо будет узнать, почему Куросаки не сказал своему отцу о моей амнезии. И почему он пытался уверить меня, что его отец не видит призраков? Или сам не знает?
В таких размышлениях дошел до лифта. Однако едва дверцы кабины раскрылись на девятом этаже, я услышал голос Куросаки. Он не просто шумел, он что-то рассерженно орал, но из коридора сложно было разобрать что именно. По мере приближения к палате шум усиливался, и у меня разболелась голова. Так что когда открыл дверь, то был уже слегка на взводе.
- Что случилось, Куросаки? Почему ты так кричишь?
- Они потеряли… Исида? Где ты был? Что случилось?
Он подскочил ко мне и схватил за плечи. На его лице было такое искреннее переживание, что мне даже стало слегка стыдно.
- Я гулял.
- Что?
- Гулял. Ну, знаешь, ходил туда-сюда.
- Значит, ты вернулся, Урью. – этот холодный голос без сомнения принадлежал моему отцу, но из-за Куросаки я ничего не видел, кроме бешенных карих глаз.
- Да, отец, извините, если заставил вас всех переживать.
- О чем ты говоришь, придурок! Конечно, ты заставил нас переживать! – я стал всерьез подозревать, что Куросаки пытается вытрясти из меня душу, временный он там или нет, но он все же синигами. Я разозлился.
- Простите, но я не знал, что являюсь пленником. – Только сейчас я заметил поверх плеча рыжего отца и Садо-куна.
- Пленник? Ты не изменился, все такой же придурок! Ты вообще думал о том, что мы будем волноваться? – он перестал меня трясти, но сжал плечи так, что там наверняка будут синяки.
- Я… - я, правда, не подумал. Мне стало стыдно, - Простите…
- Ничего, Урью, – холодно сказал отец. - Мне следовало предвидеть это. В конце концов, это естественное поведение при амнезии. Но я удивлен, что ты вернулся.
- Я не собирался убегать. Это правда. Мне просто хотелось выйти… Я… Простите меня, отец, ребята.
Зрачки отца сузились. Похоже, я снова сказал что-то не то или не так. Чувство вины после самовольной отлучки не позволило гневу возобладать надо мною. Как всё глупо. Почему я не подумал об этом заранее? Но то, что я не помню собственного прошлого, не делает меня бесправным или беспомощным. Амнезия не влияет на бытовую адекватность. Я такой же человек, как и другие! Я упрямо посмотрел на Куросаки, он, наконец, разжал пальцы.
- Ну, раз ты вернулся, поужинай, – все так же холодно сказал отец, но я почувствовал себя прощённым.
- Я… - сначала хотел отказаться, но, похоже, рамена Урахары-сана мне оказалось маловато, - хорошо, отец.
- И раз уж ты такой бодрый, Урью, то завтра с утра проведем обследование.
Он ушел. Садо-кун молчал, но я чувствовал его неодобрение. Мне было жутко неловко перед этим хорошим парнем, вся вина которого в том, что он переживает за друга. Что там Урахара говорил о следах?
- Садо-кун, скажи, тебе нравится, когда тебя называют Чадом?
- Я привык. Все нормально. – Здоровяк удивленно смотрел на меня.
- Тогда, - я твердо посмотрел в его зеленовато-карие глаза, - Можно, я тоже буду звать тебя Чадом?
- Э-Э?? – завопил мне на ухо Куросаки, я невольно дернул головой, но продолжал смотреть на гиганта. Тот некоторое время таращил глаза, а потом кивнул.
- Спасибо, Чад. Для меня это было важно.
Я хотел предложить ему называть меня по имени, но за дверью раздались шаги, и скрипнула тележка. Привезли ужин. К счастью, отец позаботился, и я был избавлен от неловкости, так как на этой самой тележке стояли три порции.
Небольшой столик за желтоватой занавеской, отделяющей кровать от остальной палаты, оказался весьма кстати. Я впервые ел с друзьями. Пусть они были не совсем моими друзьями, но они же сказали, что это не важно. Хотя, кого я обманываю? Но поэтому и решил называть Садо-куна Чадом, чтобы они узнали меня. Может я и эгоист, но раз уж появился на этот свет, то и у меня есть право на жизнь. Ведь так? Хочу оставить после себя след. Когда вернется настоящий Исида, я ведь никак не смогу ему противостоять, да и не хочу, у него всё же больше прав на это тело. Так вот когда он вернется, все они будут помнить и меня, и пока они будут помнить, я буду жить. Наверное, я все же эгоист.
- Слышь, Исида, а почему ты решил называть Чада так? – спросил Куросаки, едва отложив палочки.
- Почему бы и нет. Вы помогали мне, считаете меня другом, волновались, когда я ушел. Я хотел бы ответить вам тем же, и это едва ли не единственное, что могу для вас сделать.
- Ну, смысл в этом есть. – Куросаки заложил руки за шею и откинулся на спинку стула. – Хоть и несколько неожиданно.
- Чад, ты тоже считаешь это перебором? – спросил я у здоровяка.
- Нет. – Этот парень как всегда лаконичен. - Всё нормально.
- Ну, еще бы! – похоже, Куросаки не умеет молчать в принципе. - Чад же сам согласился!
- Мне кажется, что я должен был сделать это уже давно, – почему-то мне стало сложнее говорить, но я должен предложить ему звать меня по имени, во что бы то ни стало! – Чад, если хочешь…, если ты не против, то тоже можешь звать меня по имени. – Снова эти ошарашенные взгляды, я смутился окончательно. - Ну, или как хочешь.
Молчание Чада было недолгим, но невероятно мучительным. Я невольно вжал голову в плечи, не сильно, но заметно.
- Урью, – наконец произнес он вопросительно-утвердительными интонациями.
У меня с плеч свалилась гора. Фудзи, как минимум.
- Да, Чад. – Я не мог сдержать улыбку, да не сильно и стремился.
Теперь Куросаки. Я повернул к нему голову и твердо посмотрел на него, он должен был решить все сам.
Рыжий недосинигами привычно чесал шею.
- Если подумать, то мы все вместе через многое прошли. Я думаю, было бы логично обращаться по именам. Знаешь, - обратился он ко мне, пока никак не называя, - ты прав, нам уже давно следовало сделать это, Урью.
Он улыбнулся. Улыбка эта была искренней и открытой. Этот парень иногда раздражал меня неимоверно, что называется на пустом месте, но чаще, гораздо чаще, я понимал, что готов ещё не раз прикрыть его собой.
- Ичиго, – просто сказал ему. Это и, правда, оказалось так просто.
Вскоре ребята ушли, а я принял душ и пошел спать. Мне предстоит многое изменить. Не хочу быть тенью кого-то другого. В конце концов, сейчас живу я, и правила тоже буду выбирать я! Оставалось надеяться, что проживу достаточно долго, и эти люди станут и моими друзьями.
Минуточку! Это получается, что я ворую семью, друзей и жизнь настоящего Исиды! Но тогда получается, что я…
Очень долго не мог уснуть, меня терзали мысли о том, что пока я злился на этих людей за то, что они ищут во мне другого человека, на самом деле крал жизнь и друзей этого самого человека. Я считал настоящего Исиду не очень приятной личностью, но его друзья и отец были добры ко мне, помогали мне, а я… Я ненавидел настоящего Исиду, но ведь Чад, Ичиго, Юзу-тян, отец и даже Урахара были его друзьями и близкими. Они замечательные люди, а значит и сам Исида, настоящий Исида Урью не так уж и плох. Возможно, он был странным, но не мне говорить о странностях.
Стыд и раскаяние не давали уснуть до самого утра. Но под утро всё же смог слегка задремать. Лучше б этого не делал – мне приснился откровенный бред, навеянный мультфильмом, который видел в кафе.
Фандом: Bleach
Автор: Лютый зверь
Бета: БМ
Рейтинг: G
Пейринг^ Как такового нет
Жанр: AU
Размер: 6367 (в этой главе)
Статус: Продолжение следует
Дисклеймер: Все права принадлежать Кубо Тайто
Предупреждения: вроде никаких
Саммари: Урью сбежал из больницы
Размещение: - только с моего согласия
Первые три дня: www.diary.ru/~1079/p88295363.htm#more1
4-й день: www.diary.ru/~1079/p88295660.htm?from=0
Следующий день
5-й день
Мне приснился странный сон. Белоголовый доктор в светлой дорогой одежде и с пугающим взглядом за стильными очками вышел из тьмы. Он пренебрежительно глянул на меня и толкнул на холодную траву. Я упал на спину, не в силах отвести от него взгляд. Он был красив, но его жесткость пугала, я чувствовал исходящую от него Силу. Он склонился надо мной, за его спиной сияла огромная красная луна. Мне было страшно. Очень страшно. Зловещий доктор сорвал с меня рубашку и стал читать что-то вроде заклинания. На моей коже, прямо на распахнутой груди стали проступать странные знаки. А доктор прошептал с горечью и пренебрежением.
- Ты совсем не похож на неё…
Я в ужасе подскочил на кровати. Пот катил градом, воздух не шёл в лёгкие. Было так страшно... Дверь с жутким скрипом открылась, и я не смог удержаться от вскрика. В палату вошла Юзу-тян. Боже, как стыдно! Представляю, что она подумала, увидев взрослого парня с перекошенным от испуга лицом, судорожно прижимающего одеяло к груди.
- П-прости, - еле смог выдавить из себя.
- Вам приснился кошмар, Исида-кун, - от этой девочки исходило такое доброжелательное спокойствие и извечная женская мудрость, что я сразу успокоился, - Расскажите мне, и сразу станет легче.
- Спасибо, но мне уже лучше, - это правда: она оказалась такой миленькой, простой и доброй, что просто невозможно было не успокоиться. Но она прижала кулачки к груди и смотрела с таким умильным любопытством, что я рассказал ей все.
- Это, и правда, страшный сон. Мураки – это очень страшно.
- Мураки? А это кто? – мне еще кого-то надо вспомнить? Действительно, кошмар.
- Сейчас покажу. – Юзу-тян выскочила из комнаты, прежде чем смог её остановить.
Я огляделся, Садо-куна нигде не было. Судя по солнцу, сейчас около девяти утра, похоже, я проспал остаток дня и ночь.
Вернулась она быстро, сжимая в руках… томик манги! Девочка повернула танкобон обложкой ко мне. С картинки смотрел беловолосый красавец в очках. Шёлковые пряди скрывали один глаз и половину лица. Само лицо было утонченным, а улыбка – опасной.
- Похож, но у того были яркие глаза. Цвет не помню, но они были очень ярким, а лицо – неулыбчивым и строгим.
Дверь снова открылась. Да смажут они её когда-нибудь?! Куросаки-сенсэй пропустил вперед абсолютно седого, но еще довольно молодого мужчину в очках. У мужчины было строгое утонченное лицо и невероятно синие глаза. Я узнал его – доктор из моего сна. От неожиданности я забыл японский и глупо таращился на этого человека в белом.
- Может, ты все же поздороваешься с отцом, Урью? Твои манеры не улучшились. – Голос его холоден и резок. Как и слова. Что? Отец?
- Я… - больше не смог сказать ничего, только поправил боковую дужку очков. У мужчины, нет – отца расширились зрачки. Ах да, Садо-кун говорил что-то про жест, которым я, точнее Исида поправлял очки. А седой перевел глаза на томик, который я выронил, когда он вошел. Как нарочно, книжка упала обложкой вверх. Понимая, что уже поздно, я подхватил танкобон и перевернул его. Исида-сенсей хмыкнул, выгибая бровь, и сказал, обращаясь к Куросаки-сенсею.
- Я забираю сына в свою больницу.
- На девятый этаж? – откуда-то вынырнул рыжий недосинигами.
Странно, но я почувствовал его задолго до того, как увидел. Не услышал, а именно почувствовал. Не знаю, как объяснить, но от него буквально разило странной силой. Кажется, именно это и называлось рейацу.
- Да, - ответил мой…? Этот мужчина, - Надеюсь, в этот раз вы не разнесете больницу. Собирайся, Урью.
Его слова, как некий сигнал, вернули меня в реальность. Я заметил, что Юзу-чан испуганным кроликом замерла рядом, не отрывая огромных глаз от лица этого человека. На короткий миг мне стало интересно, что же это за Мураки такой, а потом выбросил эти мысли из головы. Я оглядел себя. Понятия не имею, что мне собирать. Что у меня есть, кроме этой не новой пижамы, мешковато сидящей на мне?
- Что это на тебе? – он словно читал мои мысли.
- Пижама, - что еще я мог ответить?
- Это моя, - сказал Куросаки. Мы с ним почти одного роста, но он шире в плечах, - Я принесу вещи Исиды. И я хотел бы его проводить.
Отец (как это все же странно и тяжело называть отцом того, кого видишь впервые) покосился на него. Куросаки вызывающе вздернул подбородок. И чего он так рвется? Мне стало совсем неуютно, неосознанно я сжал мангу. Ощущение книги в руках оказалось знакомым и успокаивающим.
- Хорошо, - наконец согласился этот холодный человек. - Иди за вещами, а ты, Урью, пока переоденешься. Я жду тебя у машины.
Он протянул мне пакет. Я взял его несколько неуверенно и разозлился на себя. А седой позвал с собой Куросаки-сенсэя и вышел. Они явно были знакомы. Впрочем, это нормально когда врачи в одном городе знают друг друга. Профессиональные круги узки.
Едва дверь за врачами закрылась, Юзу-тян рванулась ко мне и, схватив меня за руку, горячо зашептала.
- Исида-кун, не уходите! Вам здесь лучше будет! Он страшный и так на Мураки похож. Тоже, наверное, хирург-ученый. Я слышала, как братик говорил, что у вас с ним не все ладно. А мы позаботимся о вас! Вы же друг братика, нам совсем-совсем не сложно! Мы даже рады будем. И братик не хочет, чтобы Исида-кун уходил, я же вижу.
Я совсем растерялся. Ну, положим, мне тоже собственный отец не понравился, но зачем же так? Зря я ей сон рассказал, только переполошил ребенка. Но кто же знал! Я понятия не имел, как мне себя вести.
- Юзу-тян. – Я положил свободную руку на её сведенные пальчики. Ками-сама, как же неловко! – Не надо так волноваться. Это же мой отец. Всё в порядке. Кроме того, ваш отец не обязан платить за меня. Я не хочу быть нахлебником. – Нда, не похоже, чтобы я ее убедил. Мне этого очень не хотелось, но, видимо, по-другому не получится. - Юзу-тян, вы же слышали, что Куросаки поедет с нами. Уверен, он обо мне позаботится. А сейчас мне нужно переодеться, меня ждут.
Она всхлипнула и, сказав, что попросит «братика» защитить меня (вот спасибо!), убежала. Какая она все же милая и добрая. Я даже слегка растрогался.
В пакете оказались классические брюки и сине-серая рубашка с крестообразным рисунком. Симпатичные, стильные и дорогие вещи. Впрочем, мои очки тоже не из дешевых, больше похоже, что они сделаны на заказ в престижном месте. Значит, я из более состоятельной семьи, чем Куросаки и Садо-кун. Странная дружба. Размышляя о корнях этой дружбы, переоделся, заправил за собой постель и положил сложенную пижаму на покрывало. Ну, вот и всё.
Сейчас я выйду из этой клиники и окажусь в мире, который никогда не видел. Это похоже на рождение. Мне стало страшно. Это был странный страх – неясный, беспредметный и неоформленный. Не знаю, как объяснить, не показавшись пафосным, но за этой дверью начинается НЕИЗВЕСТНОСТЬ. Не больше и не меньше – моя личная неизвестность.
Подошел к двери и решительно нажал на ручку. Шаг, и я переступил порог. С Днем рождения, Исида Урью, последний Квинси, ученик школы высшей ступени №1 города Каракуры, класс 1-3. Я закрыл за собой дверь со странным чувством. Ведь кроме этой комнаты почти ничего не видел и не знал. Пребывание здесь не назовёшь особо приятным, но больше у меня не было ничего. Я, можно сказать, родился в этой комнате. Родился в муках, а теперь покидал это место.
Шаг по коридору. Первый, самый сложный. Но я его сделал. Потом второй – его сделать легче, а за ним и третий. Я шёл к выходу. Вчерашняя, недолгая прогулка с Куросаки так не воспринималась, может, потому что я знал что вернусь. А сейчас шёл в светящийся прямоугольник дверного проема с замирающим сердцем.
Я вышел в крошечный дворик. Солнышко, травка, ветерок. Но всё совсем другое. Перед жёлтой машиной такси стояли трое. Оба Куросаки и тот, кто был моим отцом. Куросаки держал в руке сумку. По тому, как нервно он её сжимал, я сделал вывод, что там мои вещи. За его спиной стоял Куросаки-сенсэй в белом халате, а еще дальше, у передней дверцы курил седой.
Я подошел к ним, поклонился сенсэю и поблагодарил за все, что он для меня сделал. Он неопределенно махнул рукой. Ох, и не простые отношения между нашими отцами, шепнул внутренний голос, но я вежливо попросил его заткнуться. Куросаки открыл дверцу и полез на заднее сиденье. Отец (Как же трудно называть его так!) потушил сигарету в карманной пепельнице и тоже сел в такси, но уже спереди. Я уже начал садиться, когда заметил мышонком выглядывающую из-за двери Юзу-тян. Она с таким ужасом глядела на Исиду-сенсэя, что я просто не мог все так оставить. Извинившись, вернулся к двери и присел перед девочкой. Она хлюпнула, прижимая тоненькие ручки к груди.
- Юзу-тян… - я не знал, что мне делать.
- Вы только приходите к нам ещё, Исида-кун.
- Я тоже буду скучать по Юзу-тян. – Я положил руку на голову девочки. - Юзу-тян, можно мне взять на время твою мангу? – Может хоть так получится ее отвлечь.
Это сработало, Юзу-тян мужественно улыбнулась сквозь слезы. Попрощавшись и пообещав ещё прийти, вернулся к машине. Куросаки и сенсэй как-то странно смотрели на меня. Как же достали эти взгляды! Похоже, я уже почесаться не могу так, чтобы на меня не смотрели как на клятвоотступника!
- Что-то не так?
- Нет, ничего, - Куросаки отвел взгляд, а отец хмыкнул. Я, конечно, понимаю, что при таксисте не стоит многое говорить, но это уже начинает раздражать. – Просто не ожидал от тебя.
- А что ты ожидал?
- Не знаю. Просто… - он стушевался и замолчал.
В груди поднялась волна гнева. Они все считали, что знают меня. Но на самом деле им не было до меня ни малейшего дела! Им всем был нужен тот Исида, а совсем не я. Они накладывали на чей-то шаблон и не считались со мной. Да и этот Исида, который раньше жил в этом теле, мне совсем не нравился. И я не обязан быть им!
Я отвернулся к окну, не хочу видеть никого из них. За окном мелькали здания, деревья и люди. Этот копошащийся муравейник завораживал. Впервые видел что-то настолько большое. Столько людей. Запахов. Звуков. Столько всего нового! Я жадно смотрел, вдыхал, впитывал. Ощущения нахлынули горной лавиной и цунами одновременно, но мне было мало. Чудовищно много и до обидного мало.
Больница Исиды оказалась огромной, представительной и очень современной. Размах поражал и внушал уважение. Ну а по сравнению с почти домашней клиникой Куросаки – и вовсе благоговение.
Из машины вышел последним, просто оказался не готов к такому. Нас ждали. А может тут так принято, но едва мы втроем переступили порог, к нам подошла миловидная медсестра с креслом каталкой. Не хочу! Я устал от поездки, а главное от впечатлений, но садиться в это не хочу. Куросаки подошел ко мне и встал рядом. Я как-то сразу почувствовал себя защищенным. Медсестра поздоровалась с отцом и нами. Возможно я слишком мнительный, но, похоже, она меня знала. Впрочем, это не означает, что мы знакомы. Знать сына главврача и владельца можно и заочно.
Я проигнорировал кресло. Девушка, было, обратилась ко мне, но Куросаки шагнул еще ближе ко мне, почти касаясь плечом. Медсестра промолчала, но не сдалась, упрямо катя агрегат перед собой. Куросаки шел уверенно в запутанных и невероятно широких коридорах. Ах да! Он же рассказывал, как носились по этой больнице от водяной куклы близнецов-зависимых. А я шёл медленно, разглядывая светлые стены и ряды одинаковых дверей. Рядом с собой чувствовал тепло плеча Куросаки.
Странная фантазия у местного архитектора. На какой-то миг мне подумалось, что эта дикая планировка предназначена для того, чтобы скрыть истинные размеры внутренних помещений. Какое-то едва уловимое ощущение, что внутри есть нечто большое.
Возле лифта отец (я почти привык называть его так, но еще не принял) сказал, что у меня та же палата, что и в прошлый раз. Засим распрощался, направившись в свой кабинет. Странно. Ну, ничего не знаю об отношениях между отцами и сыновьями, но, по-моему, в семействе Исида они ещё более странные чем те, что я наблюдал у Куросаки. А вот сам Куросаки заметно расслабился. Нужно признать, что этот красивый, но холодный мужчина с яркими глазами сильно давил одним своим присутствием. Не знаю, кто как, но я признал в нём сильную личность. А ещё в нем чувствовалась какая-то горечь.
Мы с медсестрой, всё ещё толкавшей перед собой кресло, и Куросаки вошли в лифт. Пока поднимались на девятый этаж, прислонился к стенке. Рыжий бросил на меня встревоженный взгляд, но промолчал. За это я был ему благодарен. Лифт остановился. Знаете, это очень странное ощущение, когда останавливается лифт, идущий вверх: ваши плечи замирают в пространстве вместе с кабиной, а внутренности и ноги продолжают путь вверх еще какую-то долю секунды. Это ощущение пронзает всё тело и кружит голову. Я абсолютно не был готов к нему, но оно мне понравилось. В нем есть что-то от моего теперешнего состояния. Почему-то этот момент показался наполненным скрытым смыслом. Единственный неприятный фактор – полет внутренностей напомнил о том, что я сегодня не завтракал, а вчера ел один только раз.
Палата оказалась огромной. Просто квартира, а не палата, даже живые цветы на тумбочке у кровати – меня тут явно ждали. Пока оглядывал все это великолепие, девушка начала объяснять что тут и как. Но Куросаки вежливо прервал её, объяснив, что он тут в курсе всего и сам всё объяснит. Так же вежливо он выпроводил услужливую медсестру с раздражающей каталкой и закрыл за ними дверь.
Я дошел до постели и устало сел. Временный синигами без слов устроился рядом. Я молчал, мне нечего было сказать ему. Больше всего хотелось лечь в кровать, но при Куросаки не хотелось проявлять слабость. Он немного выждал, а потом раскрыл свою сумку. Достал из неё белый костюм. Больше всего это одеяние походило на маскарадный наряд. Узкая курточка до бедер с длинными рукавами, узкие же брюки. Пелерина с золотым шнуром и пояс, на котором болтались пять металлических полосок.
- Это экипировка Квинси. По-моему, четвёртая, что ты носишь.
Я долго смотрел на вещи. Симпатично, конечно, но как это носить? Какой-то нео-эльфийский костюм для оголтелых толкиенистов. Надо бы повесить это в шкаф, но у меня совершенно нет сил. Поэтому просто положил одежду на кровать рядом со сложенной на подушке пижамой. Рыжий смотрел на меня внимательно, даже испытывающее.
- Не надо так смотреть. Мне эти вещи ни о чем не говорят. Разве только что человек в здравом уме не наденет это без достаточно убедительной причины.
- Ну, я тоже так считаю. Но от тебя… - он осекся, наверное, выражение моего лица в этот момент было еще то. – Что? Ты сам просил рассказать тебе о том, какой ты.
- Больше мне это не интересно. – Я поправил пальцами очки. По-прежнему с боку. Мне все равно как это делал он, мне удобно так!
- Хорошо, понял, - Куросаки примиряющее поднял руки, а потом снова полез в сумку, - А это интересно?
Он протянул плоскую коробочку с синим крестом на крышке. Теряясь в догадках, открыл крышку. Вот что я точно не ожидал увидеть, так это набор для рукоделия. Внутри всё было аккуратно и явно с любовью расставлено по местам: ряды шпилек с разноцветными нитками, иглы, ленты, шнурки и кружева. Компактно и удобно. Я погладил коробочку – это было приятно. Похоже, она много значила для меня, раз потащил её в Лас Ночес. Стоп! Что ты сейчас подумал? Не «тот Исида», а «я». Похоже, с этой его чертой я согласен и мириться, и делиться.
Пока занимался самокопанием, мои руки пробежались по катушкам и иглам, Куросаки вытащил несколько лоскутов. Не думая о том, что делаю, достал иглу и вставил в нее нитку. Пальцы сами сворачивали и резали ткань, тесьму и кружево. И я знал название и свойства каждого их вида и ниток. А пальцы сшивали яркие лоскутки.
Куросаки сидел рядом тихо-тихо, но даже если бы он орал и прыгал, я бы не заметил. Усталости и боли больше не чувствовал.
Получившуюся куклу в пышном платье отдал рыжему.
- Передай Юзу-тян, пожалуйста. Мне кажется, что она волнуется за меня. Успокоил бы ты ее.
- Передам и успокою. – Он подозрительно смотрел на куклу. - Она будет рада, Юзу любит такое. А ты с ней сблизился.
- Да, она совершенный ребенок и в то же время совсем взрослая.
- Когда мама умерла, - Куросаки тяжело сглотнул и продолжил, - Юзу взяла на себя всю домашнюю работу.
- Правда? - Я улыбнулся. - Похоже на то. Ты счастливый, у тебя есть сестры.
- Ага, - он замолчал, - Знаешь, ты никогда не рассказывал о своей семье. Все что знаю, что твой дед и сенсэй погиб у тебя на глазах, сражаясь с пятью большими пустыми, когда ты был совсем маленький. Чувствовалось, что ты его очень любил и уважал, но о родителях ты ничего не говорил.
- А сейчас и не могу сказать. Я даже имени своего отца не знаю.
- Рюукен.
- Что?
- Мне отец сказал. Исида Рюукен. Он суровый. В прошлый раз он, не спрашивая, тебя сюда устроил. И тебя это не сильно обрадовало. Ты ничего не говорил, но я так понял, что ты жил отдельно.
- Ты никогда не был у меня?
- Нет. Ни я, ни Чад, ни Иное.
- Тогда я снова спрошу: мы точно друзья?
- Да друзья-друзья! Сколько можно говорить? Ты у меня тоже не был, а я не был у Чада. Но когда Иное похитили…
- Да, я помню. Ты рассказывал.
- Ты всё с первого раза запоминаешь, - сказал он с каким-то восхищением и вдруг внимательно уставился. - Ты побледнел, и глаза красные. Ложись, ты должен поспать.
- Я хочу в ванну. - Упрямства во мне было больше, чем желания.
- Вон там душ. Показать?
- Не надо, я понял.
Когда встал, комната качнулась. К счастью, пока дожидался более устойчивого положения, Куросаки не пытался меня поддержать. Не ожидал от него такого такта, но был благодарен. Что-то часто я чувствую по отношению к нему благодарность. С этими мыслями, взял бирюзовую пижаму с кровати и ушел в душ.
Вода так приятно ласкала кожу, а шум воды звучал успокаивающей музыкой, что я чувствовал невероятное удовольствие. Это просто здорово. С тех пор как очнулся в клинике Куросаки, это самое приятное ощущение, что испытал. Я бы нежился под горячими струями гораздо дольше, но услышал, как открылась дверь, и кто-то вошел. Я закрыл кран и прислушался. Куросаки о чём-то тихо говорил с какой-то женщиной, скорей всего медсестрой. Любопытство, помноженное на усталость, заставило меня взяться за полотенце.
Застегивая на ходу верхнюю пуговицу пижамы, вышел в комнату. Куросаки выпроваживал медсестру с тележкой, потом развернулся, держа перед собой поднос с завтраком. Я не стал ничего спрашивать, и так все понятно.
Кровать манила, обещая еду, отдых и сон. Ну, зачем мне такая большая палата? Я шел к кровати целую вечность. Куросаки терпеливо топтался рядом. С подноса доносились приятные и аппетитные запахи. Наконец, добрался до больничной койки.
Едва улегся, Куросаки установил поднос на кроватный столик, скользящий по поручням кровати. Рядом с тарелкой и стаканом воды стояла маленькая белая чашечка с двумя таблетками и одной красной капсулой.
- Обследования ещё не провели, а таблетки прописали, - хмыкнул я, - Спасибо, Куросаки.
- Обследование провел мой отец и передал результаты твоему.
- Вот как. А у тебя здорово получаются обращаться с такими вещами, - я вспомнил нашу первую встречу. - И искусственное дыхание умеешь делать. Если бы не ты, Куросаки, я мог бы умереть.
- Когда живешь при больнице, и не такому научишься. Вот Юзу с Карин гораздо лучше меня со всем справляются.
После еды и таблеток меня неудержимо клонило в сон.
- Тебе нужно поспать, Исида.
Эту фразу уже еле расслышал, глаза закрылись. Я уронил голову на подушку, очки вдавились в висок, но даже на то, чтобы поморщиться сил уже не осталось. Сквозь сон почувствовал, как Куросаки снял с кровати столик. Затем его теплые руки пробежались по моему лицу, снимая очки. По-моему, напоследок он погладил мои волосы, но я не уверен.
Когда я проснулся в очередной раз, наступил ранний вечер. В палате кроме меня никого не было. Похоже, Куросаки ушел, пока я спал. Я испытывал противоречивые чувства. С одной стороны облегчение – наконец я мог подумать обо всем этом без помех. Но с другой стороны я впервые остался один так надолго.
Сейчас нет времени думать, Куросаки вполне мог быть рядом. Может, он просто вышел поесть, это же больница, а не гостиница. Тут посетителей не кормят, только кофейный автомат в холле и всё.
Из кровати удалось выбраться без проблем. Я подошел к стенному шкафу и открыл его. Кроме квинсе-эльфийского одеяния там висели и те вещи, в которых приехал сюда. Куросаки, я тебя почти люблю!
Оделся я рекордно быстро, даже не воспользовался душем. Неизвестно сколько у меня времени. Оставалось надеяться, что скрытых камер тут нет. Тихонько приоткрыв дверь, осторожно выглянул наружу. Коридор был восхитительно пуст.
Наверное, мне следовало воспользоваться лестницей, но я не знал где она. Можно конечно посмотреть план здания, но время поджимало. Я метнулся к лифту.
Куросаки был прав, я всё запоминаю с первого раза, так что без труда найду центральный вход. Не зря так медленно шел сюда – весь путь четко стоял у меня перед глазами. К счастью больница большая, в это время здесь должно быть полно посетителей, так что не составит труда смешаться с толпой и выскользнуть отсюда. Спасибо, Куросаки, если бы ты не сложил мои вещи в шкаф, их бы наверняка забрали (в больницах это обычная практика, достаточно вспомнить мое пребывание в клинике Куросаки), и теперь я могу уйти без проблем. В пижаме меня не выпустили бы. Но все равно надо быть крайне осторожным, меня наверняка знает большая часть персонала.
Лифт остановился, и двери открылись, выпуская меня. Я был прав, людей хватало. С самым беспечным видом, на какой только был способен, я медленно пошел к выходу, крепко сжимая в руке танкобон «Детей Тьмы». Голос отца раздался рядом совершенно неожиданно. Я вздрогнул и замер, но почти сразу понял, что обращается он не ко мне и вообще стоит за поворотом. Я небрежно облокотился на стену, сделав вид, что читаю, а сам прислушался.
- Куросаки считает, что причина амнезии не психологическая, а вызвана травмой головы. Исходя из результатов анализов, что они смогли провести, я склонен с ним согласиться. Однако, их возможности гораздо скромнее наших, поэтому завтра проведете вот эти обследования и томографию. Сегодня пусть отдыхает.
Больше ничего интересного не услышу, так что пора сваливать. Стараясь не думать сейчас о словах отца, двинулся к выходу. Мне снова повезло, возле регистратуры стоял довольно упитанный парень и весьма успешно отвлекал медсестер. Испытывая глубокую симпатию к своему невольному сообщнику, я незамеченным подошел к стеклянным дверям. В прозрачной поверхности отразился худощавый паренек. В голову пришла мысль о том, что не знаю, как выгляжу. Но сейчас нет времени разглядывать собственное отражение, я шагнул на улицу.
Свобода. Не знаю, нужна ли она мне, но я ее приветствую.
Я направился в сторону ярких витрин магазинов. Мне ничего не нужно, да и денег нет, но хочу посмотреть на себя. Пока не увидел себя в стекле двери, мне и в голову не приходило поинтересоваться своей внешностью. Вот же глупость, а ведь над рукомойником в палате висело вполне приличное зеркало.
Иду вдоль витрин. Любопытство притягивало меня к этим огромным гладким поверхностям. И лишь мысль о том, как буду выглядеть со стороны, если начну рассматривать себя на глазах у всей этой толпы, сдерживала меня. К счастью, довольно скоро увидел вывеску игровых автоматов. Сдерживая дрожь нетерпения, я вошел внутрь.
Некоторое время с умным видом переходил от одного агрегата к другому. Кое-что меня заинтересовало, но без денег это не имело смысла. Немного потолкавшись среди людей, я направился в сторону мужского туалета.
Туалет оказался небольшим, всего три кабинки, два рукомойника перед большим зеркалом и два писсуара. Какой-то младшеклассник мыл руки. У него на виду не рискнул взглянуть в зеркало. Это я должен сделать один. Поэтому вошел в первую попавшуюся кабинку, не хватало еще выдать свою нервозность перед этим мелким. Я посмотрел на унитаз, подумал и решил воспользоваться случаем. Неизвестно когда еще выпадет возможность, у меня ведь нет ни йены.
К тому времени как закончил, мальчик ушел. Я открыл дверь кабинки и выглянул. Никого. Отлично! Я подошел к зеркалу. Оттуда на меня испытывающее смотрел тонкий и бледный подросток. Первое, что увидел – знакомые, ярко-синие глаза. Такие же, как и у отца. Я некоторое время таращился на эти глаза, проваливаясь в ультрамарин.
Дверь скрипнула, открываясь, и я, вздрогнув, вышел из ступора. Снял очки и открыл кран. Пока вошедший парень у меня за спиной шел к писсуарам, я плескал холодной водой в горящее лицо. Но даже без очков видел поразительное сходство с Исидой-сенсэем. Истеричный смех подкатывал к горлу, и только присутствие того парня, справляющего малую нужду за моей спиной, не давало расхохотаться в полный голос.
Набрав полные ладони холодной воды, снова погрузил в них лицо. К моему удивлению вода не закипела. Парень закончил и подошел к соседней раковине. Открыл кран и стал мыть руки, изредка нервно поглядывая на меня. Я сделал вид, что промываю глаз от попавшей в него соринки, парень успокоился, закрыл кран и ушел. Схватив очки, метнулся назад в кабинку. Захлопнул крышку унитаза и плюхнулся на него, зажимая рот ладонью. Меня трясло, из груди рвался истеричный смех, а из глаз текли слезы. В этом туалете зала игровых автоматов я содрогался от смеха и рыданий. Моя первая истерика. Пошло и глупо.
Вскоре я смог успокоиться. Вытирая слезы, я встал. За тонкой дверцей послышались шаги и голоса. Прислонившись спиной к стенке, слушал, как парочка друзей весело и шумно обсуждала какое-то шоу. Не могло быть и речи о том, чтобы выйти на люди с заплаканным лицом, поэтому я дождался их ухода. К тому времени я уже окончательно успокоился. Снова умылся и стал изучать парня по ту сторону зеркала. Глаза были все еще красноватые, но очки это смягчали, а в остальном очень походил на молодого Исиду Рюукена. Тонкие черты, аккуратный нос, узкие губы – в целом неплохо. Наверное, это лицо нравилось девочкам, но с тем выражением, которое на нем сейчас у меня нет ни шанса. Дожидаться следующих посетителей было глупо, и я ушел.
Я бродил по улицам мимо витрин, людей и машин. Солнце еще светило, но уже стало заметно прохладнее. Странно, но с тех пор, как сбежал из больницы, меня ни разу не посетили усталость и боль. Словно воздух свободы излечил мое тело. Разглядывая вывески, рекламы, объявления, я набрел на парк. Нашел скамеечку посветлее и сел. Пора узнать, что это за Мураки такой.
Я успел прочесть лишь пару глав, а потом начало темнеть. Читать стало затруднительно, но уже понятно, почему Юзу-тян так боится Мураки. По сравнению с этим доктором, мне еще очень повезло с отцом.
Я закрыл книжку, но не успел поднять голову, как на обложку легла чья-то тень.
- Исида-сан! Давненько не виделись! – преувеличенно радостный голос принадлежал небритому блондину в гета и полосатой панаме. Хитрые глаза пряталась в тени панамы, а улыбка за веером.
- Вы меня знаете? Простите, но я не помню вас.
- Ну что вы, что вы, Исида-сан! – мужчина замахал веером. Он вел себя как клоун, но я напрягся. Этот мужик не так прост, понял я откуда-то, - Как же, как же! Наслышан о вашем несчастии.
- Кто вы? Я не буду разговаривать, пока вы не назоветесь. – Хотя некоторые подозрения о личности в панаме у меня были – Куросаки действительно хороший рассказчик.
- Кья-а-а! – блондин снова прикрылся веером и поклонился, - Меня зовут Урахара Киске, скромный владелец маленького магазина с бо-ольшим подвалом.
- Понятно. Простите мою грубость, Урахара-сан, но у меня и в самом деле амнезия. Я слышал, что ее вызвала травма.
Урахара-сан сел рядом и сразу стал серьезней.
- Дело не столько в травме, сколько в отраве пустого. Именно поэтому вам периодически так больно. В чисто физиологическом смысле ваши повреждения были незначительны и не могли вызвать подобные последствия. Очень жаль, но по неизвестной причине я не могу связаться с обществом душ. Иное-сан вылечила бы вас сразу.
- А если я не хочу?
- Что?
- Если я не хочу вспоминать?
- Но… Почему?
- Мне нравится заново узнавать этот мир, Урахара-сан.
- А вы стали взрослее, Исида-сан, - клоун исчез, и стал виден умный хоть и слегка эксцентричный человек.
Мой желудок напрочь испортил момент громким урчанием. Урахара-сан покосился на меня, и я почувствовал, как запылали щеки.
- Идемте ко мне, Исида-сан. Я приглашаю вас на ужин.
- Простите, но нет.
- Почему же?
- Я пока не хочу возвращаться в больницу. Еще немного, Урахара-сан. Пожалуйста.
- Яре-яре! И что мне делать? Тогда идемте вон в то кафе, я угощаю.
В кафе было просто и уютно, но главное восхитительно пахло. У меня закружилась голова. Урахара-сан заказал что-то, я даже не обратил внимания что именно. Все равно не знаю, что люблю. Оставалось надеяться, что бывшему капитану известны мои вкусы.
Заказом оказался рамен. Он оказался восхитительно горячим и вкусным. К счастью, мой спутник занялся своей порцией и не лез с разговорами. Лишь съев половину лапши, я заметил, что рядом с нашим столиком плазменный телевизор вовсю вещает какой-то самурайский мультфильм времен конца эпохи Токугава.
Добавку не просил, постеснялся. Официант принес чай и сладости. Чай мне понравился, а еще я узнал, что не люблю сладкое.
- Исида-сан, кто сказал вам, что в амнезии виновата травма?
- Я случайно услышал врачей. Завтра будут делать томографию. – После небольшого молчания, я неожиданно для себя разоткровенничался. - Я не хочу исчезать. Я хочу жить. Если я всё вспомню, то я теперешний исчезну, и вернется «тот Исида». Когда услышал, что причины потери памяти не в шоке, я обрадовался. Когда пройдет шок предсказать невозможно, я бы каждую секунду жил как под Дамокловым мечом. Стоит мозгу решить, что он готов справиться с причинами, породившими амнезию, и я сразу исчезну. Но если дело в травме, то есть возможность прожить долгие годы. Конечно травма головы – это очень серьезно, но её последствия более предсказуемы. Либо это лечится, либо нет. Но если дело в яде пустого… Мне страшно, Урахара-сан. Я боюсь исчезнуть так же внезапно, как и появился. И ничего не останется. Никаких доказательств моего существования. Вот такой я трус. Теперь можете смеяться.
- Вы правы во всём, Исида-сан. И ваш страх понятен и естественен. У меня нет причин смеяться или считать вас трусом. Но, может, стоит предпринять шаги к тому, чтобы оставить после себя хотя бы что-то?
- Что вы имеете в виду?
- Уже стемнело, Исида-сан. Не пора ли вернуться? Я завтра навещу вас, а пока подумайте над этим сами. Возвращайтесь.
- Я… Я бы с радостью, но я просто бродил и теперь не уверен, что найду дорогу – вечером все другое.
- Я провожу вас, Исида-сан.
Я поблагодарил его. Урахара-сан расплатился по счету и повел меня в больницу. Дорогу почти не помню, мне было о чем подумать. Урахара-сан о чем-то без устали трещал, но поскольку его треп не нес никакой информации, я отнесся к нему как к фоновому шуму. Было что-то такое… какое-то странное ощущение. Не знаю, как сказать, но я чувствовал что-то знакомое, что-то, с чем уже сталкивался.
Больница возникла неожиданно. Просто за очередным поворотом открылся знакомый вид.
- Ну, вот мы и пришли. Вашему отцу видеть меня не надо. Всего хорошего, Исида-сан.
- Я понял!!!
- Э?!
- Я, наконец, понял, что это за чувство, которое я испытываю рядом с вами, Урахара-сан.
- Исида-сан, мне конечно очень приятно, но…
- Не говорите глупостей, Урахара-сан! – знаю, что перебивать старших невежливо, но слушать это не собираюсь. – Я говорю о вашей рейацу. Вы очень хорошо скрываете её, но мы находились рядом достаточно долго, и я заметил. Она похожа на рейацу Куросаки-сенсея.
Внезапно стена ударила в спину, а лицо Урахары оказалось очень близко. Но главное, оно было серьезным. По-настоящему серьезным.
- Исида-сан, я очень прошу вас держать ваши догадки при себе.
- Урахара-сан…
- Это не моя прихоть, и не моя тайна. И не ваша, Исида-сан.
- Я понял. Я никому ничего не скажу. Отпустите меня, Урахара-сан.
- Хорошо, - и он отпустил, снова становясь эксцентричным торговцем. – Ну, мне пора. Еще увидимся, Исида-сан.
- Да, до свидания, Урахара-сан.
Странный парень. Но теперь у меня еще больше информации для размышления. Похоже, раньше растяпа Исида Урью не замечал что… Стоп. А встречались ли вообще тот Исида и Куросаки Ишин? Отец рыжего парня представился до того, как узнал о моей амнезии. Значит… Еще надо будет узнать, почему Куросаки не сказал своему отцу о моей амнезии. И почему он пытался уверить меня, что его отец не видит призраков? Или сам не знает?
В таких размышлениях дошел до лифта. Однако едва дверцы кабины раскрылись на девятом этаже, я услышал голос Куросаки. Он не просто шумел, он что-то рассерженно орал, но из коридора сложно было разобрать что именно. По мере приближения к палате шум усиливался, и у меня разболелась голова. Так что когда открыл дверь, то был уже слегка на взводе.
- Что случилось, Куросаки? Почему ты так кричишь?
- Они потеряли… Исида? Где ты был? Что случилось?
Он подскочил ко мне и схватил за плечи. На его лице было такое искреннее переживание, что мне даже стало слегка стыдно.
- Я гулял.
- Что?
- Гулял. Ну, знаешь, ходил туда-сюда.
- Значит, ты вернулся, Урью. – этот холодный голос без сомнения принадлежал моему отцу, но из-за Куросаки я ничего не видел, кроме бешенных карих глаз.
- Да, отец, извините, если заставил вас всех переживать.
- О чем ты говоришь, придурок! Конечно, ты заставил нас переживать! – я стал всерьез подозревать, что Куросаки пытается вытрясти из меня душу, временный он там или нет, но он все же синигами. Я разозлился.
- Простите, но я не знал, что являюсь пленником. – Только сейчас я заметил поверх плеча рыжего отца и Садо-куна.
- Пленник? Ты не изменился, все такой же придурок! Ты вообще думал о том, что мы будем волноваться? – он перестал меня трясти, но сжал плечи так, что там наверняка будут синяки.
- Я… - я, правда, не подумал. Мне стало стыдно, - Простите…
- Ничего, Урью, – холодно сказал отец. - Мне следовало предвидеть это. В конце концов, это естественное поведение при амнезии. Но я удивлен, что ты вернулся.
- Я не собирался убегать. Это правда. Мне просто хотелось выйти… Я… Простите меня, отец, ребята.
Зрачки отца сузились. Похоже, я снова сказал что-то не то или не так. Чувство вины после самовольной отлучки не позволило гневу возобладать надо мною. Как всё глупо. Почему я не подумал об этом заранее? Но то, что я не помню собственного прошлого, не делает меня бесправным или беспомощным. Амнезия не влияет на бытовую адекватность. Я такой же человек, как и другие! Я упрямо посмотрел на Куросаки, он, наконец, разжал пальцы.
- Ну, раз ты вернулся, поужинай, – все так же холодно сказал отец, но я почувствовал себя прощённым.
- Я… - сначала хотел отказаться, но, похоже, рамена Урахары-сана мне оказалось маловато, - хорошо, отец.
- И раз уж ты такой бодрый, Урью, то завтра с утра проведем обследование.
Он ушел. Садо-кун молчал, но я чувствовал его неодобрение. Мне было жутко неловко перед этим хорошим парнем, вся вина которого в том, что он переживает за друга. Что там Урахара говорил о следах?
- Садо-кун, скажи, тебе нравится, когда тебя называют Чадом?
- Я привык. Все нормально. – Здоровяк удивленно смотрел на меня.
- Тогда, - я твердо посмотрел в его зеленовато-карие глаза, - Можно, я тоже буду звать тебя Чадом?
- Э-Э?? – завопил мне на ухо Куросаки, я невольно дернул головой, но продолжал смотреть на гиганта. Тот некоторое время таращил глаза, а потом кивнул.
- Спасибо, Чад. Для меня это было важно.
Я хотел предложить ему называть меня по имени, но за дверью раздались шаги, и скрипнула тележка. Привезли ужин. К счастью, отец позаботился, и я был избавлен от неловкости, так как на этой самой тележке стояли три порции.
Небольшой столик за желтоватой занавеской, отделяющей кровать от остальной палаты, оказался весьма кстати. Я впервые ел с друзьями. Пусть они были не совсем моими друзьями, но они же сказали, что это не важно. Хотя, кого я обманываю? Но поэтому и решил называть Садо-куна Чадом, чтобы они узнали меня. Может я и эгоист, но раз уж появился на этот свет, то и у меня есть право на жизнь. Ведь так? Хочу оставить после себя след. Когда вернется настоящий Исида, я ведь никак не смогу ему противостоять, да и не хочу, у него всё же больше прав на это тело. Так вот когда он вернется, все они будут помнить и меня, и пока они будут помнить, я буду жить. Наверное, я все же эгоист.
- Слышь, Исида, а почему ты решил называть Чада так? – спросил Куросаки, едва отложив палочки.
- Почему бы и нет. Вы помогали мне, считаете меня другом, волновались, когда я ушел. Я хотел бы ответить вам тем же, и это едва ли не единственное, что могу для вас сделать.
- Ну, смысл в этом есть. – Куросаки заложил руки за шею и откинулся на спинку стула. – Хоть и несколько неожиданно.
- Чад, ты тоже считаешь это перебором? – спросил я у здоровяка.
- Нет. – Этот парень как всегда лаконичен. - Всё нормально.
- Ну, еще бы! – похоже, Куросаки не умеет молчать в принципе. - Чад же сам согласился!
- Мне кажется, что я должен был сделать это уже давно, – почему-то мне стало сложнее говорить, но я должен предложить ему звать меня по имени, во что бы то ни стало! – Чад, если хочешь…, если ты не против, то тоже можешь звать меня по имени. – Снова эти ошарашенные взгляды, я смутился окончательно. - Ну, или как хочешь.
Молчание Чада было недолгим, но невероятно мучительным. Я невольно вжал голову в плечи, не сильно, но заметно.
- Урью, – наконец произнес он вопросительно-утвердительными интонациями.
У меня с плеч свалилась гора. Фудзи, как минимум.
- Да, Чад. – Я не мог сдержать улыбку, да не сильно и стремился.
Теперь Куросаки. Я повернул к нему голову и твердо посмотрел на него, он должен был решить все сам.
Рыжий недосинигами привычно чесал шею.
- Если подумать, то мы все вместе через многое прошли. Я думаю, было бы логично обращаться по именам. Знаешь, - обратился он ко мне, пока никак не называя, - ты прав, нам уже давно следовало сделать это, Урью.
Он улыбнулся. Улыбка эта была искренней и открытой. Этот парень иногда раздражал меня неимоверно, что называется на пустом месте, но чаще, гораздо чаще, я понимал, что готов ещё не раз прикрыть его собой.
- Ичиго, – просто сказал ему. Это и, правда, оказалось так просто.
Вскоре ребята ушли, а я принял душ и пошел спать. Мне предстоит многое изменить. Не хочу быть тенью кого-то другого. В конце концов, сейчас живу я, и правила тоже буду выбирать я! Оставалось надеяться, что проживу достаточно долго, и эти люди станут и моими друзьями.
Минуточку! Это получается, что я ворую семью, друзей и жизнь настоящего Исиды! Но тогда получается, что я…
Очень долго не мог уснуть, меня терзали мысли о том, что пока я злился на этих людей за то, что они ищут во мне другого человека, на самом деле крал жизнь и друзей этого самого человека. Я считал настоящего Исиду не очень приятной личностью, но его друзья и отец были добры ко мне, помогали мне, а я… Я ненавидел настоящего Исиду, но ведь Чад, Ичиго, Юзу-тян, отец и даже Урахара были его друзьями и близкими. Они замечательные люди, а значит и сам Исида, настоящий Исида Урью не так уж и плох. Возможно, он был странным, но не мне говорить о странностях.
Стыд и раскаяние не давали уснуть до самого утра. Но под утро всё же смог слегка задремать. Лучше б этого не делал – мне приснился откровенный бред, навеянный мультфильмом, который видел в кафе.
@темы: " Фики Лютого зверя":, " Блич", " Исида"
-
-
08.01.2012 в 20:14-
-
08.01.2012 в 20:30Почитай) Фик не плох, хоть тогда у меня было мало опыта)
-
-
10.01.2012 в 10:33-
-
10.01.2012 в 10:36-
-
10.01.2012 в 10:42-
-
10.01.2012 в 10:43-
-
06.12.2012 в 12:37-
-
06.12.2012 в 12:39-
-
06.12.2012 в 14:14Вот ни разу я Рюукена с Мураки не ассоциировала! ХDD Хотя внешне они и вправду похожи. А по характерам не ассоциируются - и всё тут)
-
-
06.12.2012 в 15:38Ну, я только внешность и обыграл, Урью не помнит характер Рюукена, а Мураки так и вовсе никогда не знал)))
-
-
02.03.2013 в 20:25Фраза меня сразила хДД
Очень интересное описание, мне очень помогло, пойду пробовать свои силы.
Пы.сы. Хоть и не люблю Исиду, но захотела прочитать это целиком. На досуге прочту с начала и до конца ^^
-
-
02.03.2013 в 20:28Я старался)))
Очень интересное описание, мне очень помогло, пойду пробовать свои силы.
Удачи)) Рад, если это поможет)))
Хоть и не люблю Исиду, но захотела прочитать это целиком. На досуге прочту с начала и до конца ^^
Этот комплимент дорого стоит)))
-
-
02.03.2013 в 20:30Не скромничай :3
Удачи)) Рад, если это поможет)))
Спасибо. Я уверенна, что поможет. Ну ты сам потом посмотришь насколько хорошо помогло
-
-
02.03.2013 в 20:37-
-
02.03.2013 в 20:41Ну, Исида не тот персонаж, к которому так сразу можно проникнуться симпатией. Лют молодец, раз смог разглядеть в нем то, чего не разглядела я =)
-
-
02.03.2013 в 20:43Я не скромничаю)) Любому автору будет приятно, когда человек, который не особо любит героя, хочет прочитать фик))
Я уверенна, что поможет. Ну ты сам потом посмотришь насколько хорошо помогло
Конечно)))
Мне надо для Змей-сана Гримма под валерьянкой писать, вот и вдохновлюсь у тебя заодно)))
Санди-чан, спасибо))) Очень приятно такое слышать))
-
-
02.03.2013 в 20:44Конечно. На Люта трудно не подписаться
Насчет Исиды - не знаю. По-моему, весьма привлекательный своей глубокой порядочностью паренек...
-
-
02.03.2013 в 20:46Потом дашь почитать?)))
-
-
02.03.2013 в 20:48Это точно!
Ну меня от Исиды всегда отталкивало его легкое высокомерие. Хотя, может я просто не под тем углом на это смотрю? Не знаю, он отлично дополняет команду друзей Куросаки и, в принципе, с ним есть и веселые моменты и интересные, и местами грустные. Я не говорю, что он мне совсем не нравится. Но вот как-то не прет так, как Люта
-
-
02.03.2013 в 20:49На самом деле Исида очень простой))) Просто надо воспринимать его в контексте японской культуры)))
-
-
02.03.2013 в 20:55я не могу
-
-
02.03.2013 в 20:57Конечно))) Я только рейтинг от детей прячу все остальное тут)))
На Люта трудно не подписаться
Ну меня от Исиды всегда отталкивало его легкое высокомерие.
Это не высокомерие - это чувство собственного достоинства помноженное на скромность)))
Но вот как-то не прет так, как Люта
Меня не просто прёт ХДД Я его с собой ассоциирую))) Только я не такой храбрый и умный)))
-
-
02.03.2013 в 21:00Не скромничай :3
-
-
02.03.2013 в 21:04Почему? Героя надо воспринимать с учетом его окружения. Сеня веселит, когда Бьяку осуждают за то, что он ставит интересы клана выше всего - он обязан это делать или он не глава клана)))Нельзя сдить феодала-аристократа с колокольни Васи Пупкина начала 21 века))) Точно так же, как нельзя осуждать Дартаньяна за то, что он убивал своих соотечественников на дуэлях. Тогда это было нормой - этим все сказано)))
-
-
02.03.2013 в 21:05Я ж не герой сенена))) Я нормальный)))
-
-
02.03.2013 в 21:13Я ж не герой сенена))) Я нормальный)))
звучит как диагноз
-
-
02.03.2013 в 21:18Ага, зануда)) НО должен же у него быть хоть один недостаток, а то скучно)))
звучит как диагноз
Диагноз - я в пятнышко *подмигнул*
-
-
02.03.2013 в 21:19-
-
02.03.2013 в 21:20Ну хоть не в полосочку х)
-
-
02.03.2013 в 21:28Леоперды мы *тихо* Вот и в пятнышку....